Сосредоточием торговли малорусскими книгами в Киеве был магазин Луки Васильевича Ильницкого на Большой Владимирской улице, недалеко от городского театра. Лука Васильевич — «Лука веселенька», как в шутку его называли, — был маленький, невзрачный человек, «в вусах», крайне наивный, выражавшийся «по-сильскому» не для показу, а потому, что он действительно не умел иначе говорить, постоянно сидел в своем магазине и старался привлекать покупателей не только выбором книг, но и своими незатейливыми «балачками».
В середине 1870-х годов «украинское» движение — в его целом как выражение местного патриотизма, как проявление малорусского духа — совсем не носило еще революционного характера. Всегда опасный бродильный еврейский элемент в нем отсутствовал, если не считать участников «громады» Всеволода Абрамовича Рубинштейна и Вильяма Людвиговича Беренштама, которые совершенно оторвались от еврейского корня и были женаты на русских. Нельзя того же сказать об отдельных личностях, примыкавших к движению. М. П. Драгоманов, несмотря наученую подготовку, рано увлекся разрушительными учениями немецких иудеев Фердинанда Лассаля («Критика приобретенных прав») и Карла Маркса («Капитал») и стал социалистом и агитатором. Потом он дошел до анархизма. Летом 1875 года он добровольно эмигрировал за границу, очевидно, сам сознавая, что русское правительство не может отнестись снисходительно к его агитационной деятельности среди студенчества. Он поселился в Женеве и стал издавать по-малорусски журнал «Громада» революционного социал-демократического направления. Тут в своем рассказе мы подошли к самому критическому моменту «украинского» движения: в лице М. П. Драгоманова оно приняло в себя все содержание иудейского революционного марксизма, который, как мы видели нашими глазами, есть лишь переходная ступень к самому первобытному, животному коммунизму; с этих пор «украинским» оно могло называться лишь постольку, поскольку оно предназначено было действовать и развиваться в «украинской», или малорусской, среде. Малорусский национализм в его романтически народнических формах теряет всякое значение. На первый план выступает интернациональный идеал Карла Маркса и прочих иудеев, только облеченный для обмана глаз в малороссийскую сельскую свитку. Драгоманов был чрезвычайно плодовит в своих писаниях, его сочинения легко проходили через русскую границу, и он сыграл такую же роль в революционизировании наивных «украинцев», какую в свое время сыграл А. И. Герцен относительно всего русского общества.
