Адское депо | страница 92




ЖОРА. Как ты вселяешься? Добровольно?

ПРОФЕССОР. Иной раз в вовлекателях нет необходимости. Нужное количество людей вовлечено. Можно и отдохнуть в приятной компании.


ЖОРА. Н-да… Нужно все это обдумать. Всем пока.


Продолжительная мыслетишина

Глава четвертая

Глубокая ночь

ЖОРА. Профессор…

ПРОФЕССОР. Слушаю.

ЖОРА. В следующей жизни я не стану убийцей. Я так решил. Я думаю, что моя воля останется в мыслях при переходе. Поэтому не подходи ко мне там. В следующей жизни… А то получишь от меня в рыло!


ПРОФЕССОР. Интересно, как ты меня узнаешь? Будешь бить каждого, кто к тебе приблизится?


ЖОРА. Нет. Только тех, кто станет рассказывать, что людей убивать легко.

ПРОФЕССОР. Их действительно убивать легко. Надо просто считать, что жизнь не является уникальной и ценной. И тогда, осознав ее обыденность, сам перестанешь бояться смерти. Человек, равнодушный к смерти, не будет ставить жизнь во главу угла, и сможет легко убивать других. Да ты и сам все это знаешь…


ЖОРА. Да, я это знаю. Но таким человеком больше не стану. Запомни это.

ПРОФЕССОР. Запомнил. Посмотрим.

ЖОРА. Береги рожу.

ПРОФЕССОР. Ха-ха! Договорились.


Мыслетишина

* * *

Следующее утро


КОНТУШЁВСКИЙ. Какая, однако, милая старушка.

ЛЕНЬКА. Это жена сокососа. Милости в ней и грамма не будет.

КОНТУШЁВСКИЙ. Я это только что понял. Она со своим мужем обсуждает рецепт какой-то мази от ревматизма. Основной частью лекарства является мякоть кактуса.


ЖОРА. Значит, повезло. Из тебя сделают мазь, и ты сдохнешь.

КОНТУШЁВСКИЙ. Меня беспокоит другое. Для мази требуется полкилограмма мякоти, а я вешу гораздо больше.


ЖОРА. И это хорошо.

КОНТУШЁВСКИЙ. Почему?

ЖОРА. Потому что от тебя отрежут только нужный кусок, и ты будешь медленно умирать в воплях. Как те люди, которых ты в свое время рассаживал по кольям.


КОНТУШЁВСКИЙ. Я так совсем не хочу!

ЛЕНЬКА. Куда ты денешься!

КОНТУШЁВСКИЙ. Вранье все это. Пошли вы к черту.

ФЛАВИЙ. Прощайте!

ЖОРА. Куда это ты собрался?

ФЛАВИЙ. Вчера ночью пьяный Момзик, проходя мимо меня, пнул ногой ствол. Сверху прилетела толстая ветка и врезала ему по башке. Сейчас я вижу внизу двух таджиков с бензопилой.


ЛЕНЬКА. Ну что же, прощай.

ЖОРА. Прощай.

КОНТУШЁВСКИЙ. Люблю трусов! Они абсолютно не умеют сдерживать боли, и потому визжат, как поросята, нисколько не заботясь о том, что о них скажут люди. Сейчас буду наслаждаться.


КАЛИГУЛА. Эй, подождите, я тоже хочу! Все, приготовился. Можно начинать.

ФЛАВИЙ. Профессор, кем я буду в следующей жизни.

ПРОФЕССОР. Опять двадцать пять… Я же сказал — предателем.