КОНТУШЁВСКИЙ. А что я говорил?
ЖОРА. Вот, блин, подслушал! И козлом, ведь, обзывали.
КОНТУШЁВСКИЙ. Сами вы козлы. А я не зря в свое время жалованье получал. Умею добывать сведения.
ЛЕНЬКА. Без щипцов и каленого железа?
КОНТУШЁВСКИЙ. С щипцами сведения добываются быстрее. А тут — жди, пока вы соизволите проболтаться. Но дело не в этом. А знаете, в чем? В том, что капитан Мешков и Профессор — одно и то же лицо!
ЖОРА. Мы и без тебя догадались.
КАЛИГУЛА. Я тоже. Кстати, сами вы придурки. А я — император!
ЛЕНЬКА. Так, всем пока. А императору — тем более.
КАЛИГУЛА. Куда вы все? Ну-ка, стоять! Эй! Где вы? Странно…
Мыслемолчание
* * *
Раннее утро
КОНТУШЁВСКИЙ. Эй, кто-нибудь!
КАЛИГУЛА. Да.
КОНТУШЁВСКИЙ. Я так понял, что ты вспомнил, кем был?
КАЛИГУЛА. Частично.
КОНТУШЁВСКИЙ. Ну, и как ощущения.
КАЛИГУЛА. Все время чего-то хочется… Ты был палачом?
КОНТУШЁВСКИЙ. Лучшим их них!
КАЛИГУЛА. А как сажают на кол?
КОНТУШЁВСКИЙ. Вон, что тебе интересно…
КАЛИГУЛА. Да. Я — извращенец. Так Профессор считает.
ПРОФЕССОР. Так считает весь мир.
КАЛИГУЛА. Ничего про это не помню. А жаль.
ФЛАВИЙ. Не переживай. Пан Контушёвский тебе напомнит.
КАЛИГУЛА. А почему Пан? Он что, греческий бог?
КОНТУШЁВСКИЙ. Сам ты греческий бог. Пан, — это польское слово, означающее, что перед тобой не быдло низкоутробное, а шляхтич!
КАЛИГУЛА. Что такое шлюхтич? Это имеет отношение к извращениям?
КОНТУШЁВСКИЙ. Р-р-р-р!
ПРОФЕССОР. Конечно, имеет! Он — высококлассный садист.
ЛЕНЬКА.
ЖОРА. Ха-ха-ха!
КАЛИГУЛА. Кто такой садист?
ПРОФЕССОР. Это тот, кто причиняет боль другим и испытывает от этого сексуальное возбуждение.
КАЛИГУЛА. Понял. Я тоже садист.
ПРОФЕССОР. Ура! Контушёвский теперь не один.
КОНТУШЁВСКИЙ. Если откровенно — я рад этому факту. А то собрались вокруг одни холодные убийцы. Мясники без эмоций. А убивать всегда приятно, если получаешь от этого удовольствие. И чем громче кричит жертва и дольше мучается, тем удовольствие больше. Вот так и с кольями…
КАЛИГУЛА. Я весь внимание.
КОНТУШЁВСКИЙ. Существует два вида такой казни. Быстрый и медленный. Для начала кол смазывают жиром. Мусульмане — бараньим. Я же предпочитал свиной.
ЛЕНЬКА. Почему именно свиной?
КОНТУШЁВСКИЙ. Христианину, буддисту или язычнику — все равно каким. А вот для казнимого мусульманина или иудея свиной жир — еще один болезненный фактор, вызывающий дополнительные мучения. Надо учитывать всякие мелочи, чтобы жертве было хуже…
ХАСАН. Вот собака!
КОНТУШЁВСКИЙ. Ха! Я же говорил, что в мире не существовало палача лучше меня.
