ХАСАН. Не так это было.
ПРОФЕССОР. Я рассказал легенду. А теперь — исторически верный материал.
Еще в девятнадцатом веке один из немецких ученых-историков заявил, что вся описанная выше троица не могла учиться вместе в одном медресе, так как Низам аль Мульк был старше Омара и Хасана почти на тридцать лет. Далее, при внимательном изучении письменных источников того времени, оказалось, что наш Хасан, дай Всевышний его дубу здоровья, учился в медресе города Рея, где и стал исмаилитом благодаря чуткому вмешательству некоего проповедника, которого звали — Му-мин. А также духовного наставника по имени Муртаз аль Сирт. Далее — более.
Как только им был занят замок Аламут, деятельность его стала кипучей. В — теперь уже его — государстве были установлены самые аскетичные формы существования подданного населения. Он покупал у малоимущих людей маленьких мальчиков, и с детства воспитывал их так, как ему было нужно. То есть — в слепой манере повиновения и обожания себя Великого. Их учили многому: владению холодным, стрелковым и метательным оружием; искусству распознавания и изготовления ядов; и даже — актерскому мастерству. Ибо, самое главное — умение влезть в душу людскую, после
чего маскировка уже не будет столь важна. Так возник орден убийц. Убийц во имя веры, во имя ислама. Но — ненадолго.
Оказалось, что убийство — очень выгодное дело! И вера отступила на второй план. Самый главный фактор — потрясающее самопожертвование исполнителей воли Хасана. Они, убив кого-либо по его приказу, никогда никуда не убегали, хотя знали, что будут подвергнуты самым чудовищным пыткам. Они всегда говорили правду (за одним исключением, о котором я расскажу позже). Ассасины рассказывали, что посланы Старцем Горы, и что им безразлична их дальнейшая судьба. Они выполнили то, что он велел, и потому теперь им открыта дорога в рай. Да, они принимали гашиш перед
выполнением задания, и не только. Но Старец никогда этого не запрещал, а даже –
рекомендовал. И поэтому их души чисты и готовы к скорейшей отправке в рай. А мученическая смерть сделает эту дорогу более гладкой и стремительной…
ХАСАН. Не так это было.
ЖОРА. Слушай, заткнись, а? Как-никак, доктор исторических наук говорит.
ХАСАН. Был у меня один доктор. Попытался вылечить мою головную боль ослиной
мочой…
ЛЕНЬКА. Вылечил?
ХАСАН. Был в ней утоплен.
ЖОРА. Это — не доктор медицины. Это — доктор исторических наук. Надо понимать разницу.
КОНТУШЁВСКИЙ. Если он и доктор, то, отнюдь, не исторический, а патологоанатомический. Или, на худой конец — химический. Вот вам и разница.
