Рагнвальд поднялся и направился к изувеченному телу. Он смотрел на зверя — поджарого и сутулого, с длинной мордой, вздымающейся, словно утёс на склоне хребта. Металлом сверкали его бока, а одна нога опиралась на поршни, покрытые проводами.
— Довольно, — приказал хозяин, и зверь отпустил добычу.
Рагнвальд встал над поверженным чемпионом, корчащимся в луже тёмной крови. Он замахнулся громовым молотом и опустил его, расколов багровый шлем, сокрушив бронзовые челюсти. Движение прекратилось.
Зверь стоял рядом, вздрагивая от охотничьей злобы, кровь струилась по его челюстям, а осколки брони застряли в перемазанной пеплом шкуре.
Рагнвальд помнил, как убил его. Помнил, как тащил тяжёлый горячий труп до железной горы. Тогда он был кем-то другим, но это было века назад, и что толку вспоминать, каким был растаявший лёд?
Он потянулся к загривку волка и провёл пальцами вдоль густого меха. Зверь зарычал и потёрся о доспехи. Потребовалось время, чтобы воссоздать его — годы работы в кузне под бдительным надзором скрывавшихся под масками учителей. Теперь зубы зверя стали железом, хребет — адамантием, а глаза — красными сферами сенсорных узлов.
Теперь зверь стал лучше. Он был его первым и самым любимым творением.
— Вперёд, — зарычал Рагнвальд. И тогда зверь и его хозяин скрылись во мраке.
Словно сердце умирающего в катакомбах беспорядочно мерцали люмены. Они отбрасывали тени на своды и колонны, освещая живописную картину из разорванных трупов и разбитых камней. Свет сочился из разбитых глазниц встроенных в стены однозадачных сервиторов. Их крепкие сухожилия дёргались, а с губ срывалось в ночь неразборчивое бормотание бессмысленного нечитаемого кода.
Держа наготове болт-пистолет Ятрак Кожерукий вышиб разбитую дверь и проверил жизненные показатели. Он принюхался, шагнув во мрак. Даже без потерянного вчера в десантном рейде церемониального шлема было легко узнать следы нападения червя-тиранида. Ятрак гордился тем, что два долгих века службы волчьим жрецом не притупили его чувства.
Покрытый черепицей белый пол хранилища проломил землеройный организм размером с магнопоезд. Оставленную зверем дыру окружали тела убитых боевых братьев, и одно из них принадлежало Двуяку, брату Ятрака по стае. Волчий жрец покачал головой, видя изувеченное бледное тело своего грубоватого старого друга, лежащего в луже собственной крови. У дальней стены, рядом с жужжащим банком когитаторов, на силовой установке валялась верхняя половина дредноута, мерцающая сигналами тревоги.
