— Вряд ли это можно назвать небольшим штрихом. Любой мало-мальски опытный игрок вроде вас, Уотсон, непременно насторожился бы, увидев, что на руках у победившего его противника не менее трех валетов бубен и целых три туза треф.
— Верно.
— Далее. Если пересчитать все карты — те, что находятся на руках, и те, что лежат на столе, — получится пятьдесят шесть. Иными словами, на четыре штуки больше, чем в обычной колоде.
— Но что все это означает? Где следует искать ответ?
Атлас лежал на столе, на том самом месте, где оставил его Холмс, когда я передал ему конверты. Он схватил его, неловко повернулся, застонал, оперся на свой странный костыль и снова открыл книгу.
— «В устье Темзы, — начал цитировать Холмс, — на острове…»
— Но, Холмс, я же спрашивал, где искать ответ на нашу проблему.
— Это и есть ответ.
И тут вместо объяснений он потребовал, чтобы я немедленно шел спать наверх, в старую свою комнату, и не желал слышать никаких возражений. Взволнованный и заинтригованный, я думал, что не засну. Однако усталость взяла свое, заснул я как убитый, и когда спустился утром к завтраку, было почти одиннадцать.
Шерлок Холмс уже позавтракал и снова расположился на диване. Я похвалил себя за то, что успел чисто побриться, поскольку друг мой был поглощен беседой с очаровательной мисс Элеонор, чья робость исчезла от непринужденности его манер.
Я хотел позвонить, чтобы принесли бекон и яйца, но, заметив озабоченное выражение лица Холмса, передумал.
— Мисс Бакстер, — начал он, — поскольку целостность моей гипотезы нарушает одно обстоятельство, пора сказать мне одну очень важную вещь… Какого черта?..
Дверь в комнату с грохотом распахнулась. Точнее будет сказать, ее распахнули ударом ноги. И, видно, человек, почти выбивший дверь, счел это забавной шуткой, потому что грохот сопровождался громовым раскатом смеха.
В дверном проеме стоял плотный краснолицый джентльмен в атласной шляпе и дорогом расклешенном сюртуке, специально не застегнутом. Видно, он хотел продемонстрировать белую жилетку с цепочкой для часов, усыпанной бриллиантами, и огромный рубин в булавке для галстука.
Ростом он был пониже Холмса, но куда плотнее и шире в плечах; походил сложением скорее на меня. Он снова громко и самодовольно хохотнул, приподнял кожаную сумку и потряс ею, а его маленькие хитрые глазки весело сверкали.
— А вот и вы, приятель! — воскликнул он. — Вы же тот самый парень из Скотленд-Ярда, верно? Тысяча золотых соверенов ваши, стоит только захотеть!
