По мнению Элсона, водоразделом (по крайней мере в Соединенных Штатах) стало любовное приключение президента Клинтона с Моникой Левински. И тот факт, что оно мало отразилось на администрации, семье и (в значительной степени) наследии президента Клинтона. Так это или не так, но честь и доверие продолжают обесцениваться. Полиция находится под давлением институционного расизма. Спорт — под давлением широчайшеголрименения допинга. А церковь обвиняют в растлении несовершеннолетних.
В этом участвует и закон. После похищения Элизабет Смарт в Солт-Лейк-Сити адвокат, представляющий интересы Брайана Дэвида Митчелла — бездомного уличного проповедника, который похитил, изнасиловал и держал в заточении четырнадцатилетнюю Элизабет в течение девяти месяцев (по свидетельству самого Смарта, он насиловал ее практически каждый день на протяжении всего этого времени), убеждал судью помягче отнестись к его клиенту на основании того, что «мисс Смарт пережила это. Преодолела это. Восторжествовала».
Если в суде начинают петь такие песни, то скоро там начнут и танцевать.
Я сказал Пинкеру, сидя с ним за пивом и попкорном в клубе Гарвардского университета, что нам в руки попала головоломка. С одной стороны, у нас есть доказательства того, что общество становится менее жестоким, а с другой — оно становится все более психопатическим.
Он поднял хороший вопрос: «Прекрасно. Давайте скажем, что общество становится все более психопатическим. Это не значит, что оно должно погрязнуть в волне насилия. Большинство психопатов, как я понимаю, не склонны к насилию. Они склонны причинять эмоциональную, а не физическую боль…
Конечно, если психопатия обретает опору, мы можем увидеть незначительное увеличение показателей жестокости по сравнению с тем уровнем, который отмечался сорок или пятьдесят лет назад. Но скорее мы начнем выявлять различия в паттернах насилия. Оно может стать более случайным. Или совершаться с применением каких-то орудий.
Я думаю, что общество станет очень психопатическим с нашей точки зрения и захочет жить так, как будто мы снова вернулись в Средневековье. Но с чисто практической точки зрения подобный уровень манифестации просто недостижим.
Я бы никоим образом не удивился, если бы в личностном или межличностном стиле за последние несколько десятилетий обнаружились некие мелкие флуктуации. Но обычаи и этикет современной цивилизации так глубоко въелись в нас, стали настолько неотъемлемой составной частью нашей лучшей половины, что вряд ли их можно извратить и направить в сторону темной половины с помощью свинга или скорее легкого подталкивания локтем».
