«Но, — заорал я, когда учитель, которого трудно было назвать знатоком человеческой природы, ворвался в класс, — это не объясняет, куда ты дел мое задание!»
Джонни посмотрел на меня как на сумасшедшего. «Но мы же не можем показать одинаковые работы!» — сказал он.
«Нет! — воскликнул я, все еще ничего не понимая. — Не можем. Где, черт побери, мое задание?»
Джонни пожал плечами. И вытащил «свою» домашнюю работу.
Он небрежно сказал: «В мусорном баке. За музыкальным центром».
Инстинктивно я вскочил со стула. Может быть, у меня еще есть время все исправить, прежде чем начнется урок.
«Ну ты и засранец, — прорычал я задыхаясь. — Как же мне хочется убить тебя». Джонни схватил меня за руку и дернул, усаживая на стул. «Посмотри, — сказал он с озабоченной, отцовской улыбкой, указывая за окно. — Дождь льет как из ведра, и ты насквозь промокнешь. Ты же не хочешь упустить шанс побить школьный рекорд в забеге на одну милю на следующей неделе, подцепив какую-нибудь простуду?»
В тоне Джонни не было ни капли иронии. Я знал его достаточно долго, чтобы быть уверенным: он искренне заботится обо мне. Он действительно действовал в моих интересах. Как бы я ни был взбешен, я был вынужден согласиться с ним. Этот ублюдок выиграл. Школьный рекорд был поставлен в начале шестидесятых, и все еще никто не побил его; мои тренировки шли полным ходом. Просто невозможно было допустить, чтобы вся моя упорная работа пошла насмарку из-за какого-нибудь идиотизма в последний момент.
Я шлепнулся обратно на свой стул, положившись на милость судьбы.
«Молодец, — сказал Джонни. — В конце концов, это лишь домашняя работа. Жизнь коротка».
Я не слушал его. Я пытался придумать правдоподобное объяснение, почему у меня нет этого злосчастного листка с заданием. В конце концов, если дождь не слишком сильно повредит его, я смогу высушить или, если не получится, переписать задание и принести его позже.
У меня было не так-то много времени на то, чтобы придумать историю. Волдеморт[20] уже приближался, и сейчас перед нами лишь несколько строк сентенциозной чуши о франко-прусской войне.
Джонни взял свою работу и любовно посмотрел на нее. Затем он похлопал меня по спине и сказал, глядя в окно:
«К тому же ты опоздал в любом случае, Кев. Думаю, что я должен добавить кое-что к уже сказанному. О том, что валяется в мусорном баке. На самом деле, приятель, я сжег твою работу».
Вы можете ломать голову, какого черта я продолжал дружить с Джонни все эти годы. Иногда, в минуты раздумий, я задаю себе этот же вопрос. Но не забывайте, что Джонни — психопат.
