И дело не в том, что они не воспринимали их. Совсем наоборот. В отдельном эксперименте Ньюмен с коллегами предлагали психопатам и непсихопатам серию буквенных последовательностей на экране компьютера. Одни из них были красными, другие — зелеными. А некоторые по-настоящему болезненными — добровольцам сообщали, что при появлении на экране выбранных с помощью случайных чисел красных букв испытуемые будут получать удар тока. Как и следовало ожидать, когда внимание добровольцев отвлекали от возможности получить удар током (то есть когда их просили установить, появились ли буквы в верхнем или нижнем квадрате), психопаты демонстрировали значительно более низкий уровень тревожности, чем непсихопаты. Но, как это ни невероятно, когда перспективу получения электрического удара сделали явной (то есть когда добровольцев в явной форме просили сказать, какие буквы — красные или зеленые — появляются на экране), эта тенденция, как и предсказывали Ньюмен с коллегами, превратилась в прямо противоположную. На этот раз именно психопаты проявляли большую нервозность.
Вот что считает Ньюмен: «Люди думают, что психопаты грубы и лишены страха. Но все не так просто. Если психопаты сосредоточены на эмоциях, то мы видим, что они демонстрируют нормальную эмоциональную реакцию. Но когда они сфокусированы на чем-то другом, они становятся полностью нечувствительными к эмоциям».
При условии того, что разделение реакций имеет место как раз в той точке PCL-R, где показатели приобретают клинический характер, тайна того, чем же на самом деле является психопатия (находится ли она в неком континууме или представляет собой совершенно отдельное расстройство), становится еще глубже.
Сводится ли психопатия к степени выраженности симптома? Или люди, страдающие ею, представляют собой отдельную группу?
Один маленький шаг, один гигантский скачок
Вполне резонно предположить, что ответ на этот вопрос, в силу его природы, должен звучать как «да» или «нет». То есть если психопатия попадает в некий континуум, то траектория с одного ее полюса до другого, от матери Терезы до Джона Уэйна Гейси, должна быть линейной, а путь к моральной невесомости — гладким. В противном случае вы получаете те резкие скачки паттернов данных, которые наблюдал Джо Ньюмен.
Но на самом деле, как скажет вам любой, кто когда-нибудь играл в лотерею, все обстоит не так просто. Шесть выигрышных чисел явно располагают внутри континуума от 1 до 6. Но размер вашего выигрыша, от банкноты в 10 долларов до джекпота, — это совсем другая история. Эта функция является экспоненциальной, и связь между числами в континууме с одной стороны и тем, как они превращаются в настоящие деньги, — с другой определяется вероятностью. Шанс угадать все шесть чисел (1 из 13 983 816) не отличается от шанса угадать пять чисел (1 из 55 492) настолько, насколько последний отличается от шанса угадать четыре числа (1 из 1033). Вот почему, хотя на одном уровне события развиваются предсказуемо, этого нельзя сказать о том, что происходит в параллельной математической вселенной. То, что получится, живет своей собственной жизнью.
