В моем эксперименте приняло участие тридцать студентов-старшекурсников: у одной половины были высокие показатели по самозаполняемой шкале психопатии, у другой — низкие. Было также пять «помощников». Задача студентов была проста. Им надо было сидеть в аудитории и наблюдать за движениями помощников, которые входили в дверь и выходили через другую, маленькую дверь на возвышении кафедры. В этом заключалась ловушка. Студенты должны были определить, кто из помощников «виновен»: у кого из пяти помощников спрятан красный носовой платок.
Чтобы поднять ставки в игре, виновному «помощнику» вручали £100. Если жюри правильно определяло виновного — то есть если при голосовании человек с платком оказывался в первой строке списка, — студенты получали свои деньги обратно. Если же жюри ошибалось и перст правосудия указывал на невиновного, «виновный» помощник оставлял £100 себе.
Когда помощники входили в аудиторию, нервы у всех были на пределе. Но кто из студентов будет самым лучшим «таможенником»? Насколько надежными окажутся хищнические инстинкты психопата в данном случае? Или нюх на уязвимость откажет ему?
Результаты были просто невероятными. Более 70 % тех, кто продемонстрировал высокие показатели по самозаполняемой шкале психопатии, правильно выбирали укрывателя носового платка; среди обладателей низких показателей таких оказалось только 30 %.
Определение великолепной возможности может быть частью навыков серийного убийцы. Но оно может пригодиться и в аэропортах.
В 2003 году Рейд Мелой, профессор психиатрии Школы медицины Калифорнийского университета в Сан-Диего, провел эксперимент, который можно расценивать как оборотную сторону эксперимента с алым носовым платком. Да, традиционные «позорящие человечество» психопаты славятся своей способностью чуять нашу уязвимость. Но они известны и тем, что нагоняют на нас страх. Истории из клинической практики и отчеты из повседневной жизни изобилуют высказываниями тех, кто столкнулся с этими безжалостными социальными хищниками: таинственными, интуитивными афоризмами типа «у меня на загривке волосы стали дыбом» или «у меня мурашки поползли по телу». Но есть ли в этом какое-то зерно истины? Оказываются ли наши инстинкты на высоте? Выбираем ли мы психопатов так же безошибочно, как они — своих жертв?
Чтобы выяснить это, Мелой задал 450 специалистам в области правопорядка и психиатрии вопрос: испытывали ли они странные физические реакции, интервьюируя психопатических субъектов — жестоких преступников, у которых все индикаторы на «пульте звукорежиссера» стояли на максимуме?
