– И где он сейчас?
– Я не знаю! Он еще днем нас поставил и ушел! Дал по серебряной терции и сказал, что добавит еще по одной, когда предъявим… Ну, вас предъявим.
– Это понятно, а как же он днем знал, что мы здесь окажемся?
– Мне про то неизвестно. Он описал, кто будет, и это были в точности вы.
– Да, они пришли – еще светло было, – подтвердил хозяин харчевни. – Это он мне глаз подбил, а потом нас связали и заперли наверху. Хорошо хоть детишек успели на чердаке спрятать.
– «Горгону» он тебе дал?
– Чего?
– Вот эту трубу писарь тебе дал? – уточнил Бурраш, показывая диковинное оружие.
– Так точно, ваша милость. Он дал и показал, как пользоваться, я раньше подобной штуки и не видывал, честное слово. Я ему говорю: может, я лучше ножичком, как привык, или дубиной? А он – бери, дурак, с таким неожиданным оружием тебя ждет успех непременный. Так и сказал. Ну, я попробовал, штука действительно занятная и стреляет нежданно.
– Снимай фартук! – потребовал хозяин.
– Чего?
– Фартук мой снимай, морда!..
– Ах, извините, это я сейчас… – засуетился пленный. – Это я мигом, не извольте беспокоиться.
Пленного вывели во двор, а из кухни появились работник и его жена. Они принесли тряпки и бадьи с водой, чтобы отмывать кровь, ведь уже на другой день харчевня должна снова работать. А кровь что? Она здесь и раньше бывала.
Спустилась Рита и принесла мешок, набитый сухими колбасами и хлебом.
– Воды не даю, воды найдете, – сказала она, передавая мешок Буррашу.
Группа вышла во двор, где при свете факелов мужики сортировали захваченных пленных. Ополченцы продолжали прибывать, некоторые были верхом.
– Может, останетесь до утра? – спросил хозяин. – Вон у нас какая силища. Сейчас еще шериф приедет, он тоже в деревне живет, а как рассветет, мы этих ворогов в город потянем. Ваше присутствие было бы кстати для описания картины.
– Нет, Паргин, нам в это ввязываться недосуг, – сказал Ламтак. – Извини, что так получилось, может, в следующий раз все пройдет лучше.
– Как знаете, господин Турториус, как знаете, – согласился хозяин. Потом поочередно пожал руки гостям, и те, забрав своих мулов, вышли с подворья на улицу разбуженной деревни.
– Забирайся в седло, Рони, – сказал Мартин и помог напарнику, потому что тот еще плохо себя чувствовал.
– И куда мы теперь? – спросил Рони.
– На дорогу, а там где-нибудь на обочине заночуем в кустах, – сказал Бурраш.
– Нельзя нам в кустах, – возразил Мартин. – Они ведь про нас заранее узнали, когда мы еще и не думали в деревню сворачивать.
