– Положи-ка его вон в ту торбу!
Рони машинально взял кувшинчик, но плеснувшаяся наливка испачкала ему руку.
– Ой, да там еще осталось? – как будто удивился Бурраш. – Ну, так допей остаток, а потом брось кувшин в торбу.
Произнеся слова своей роли, орк отошел, демонстрируя свою полную отстраненность, а Рони, не глядя, раскрутил содержимое сосуда и, запрокинув голову, выпил в несколько больших глотков, затем сунул пустой кувшинчик в торбу и снова уставился на дорогу.
Мартин оставил одинокого мула и подошел к Буррашу.
– И что теперь?
– Думаю, мы эту змею затравим. Клин клином, как говорится, наливка у лесничего крепкая, на себе испытал.
Так они прошагали в гору до высокой отвесной стены, которая потянулась по правую сторону от дороги. Вдруг Рони сам спустился на землю и, подойдя к обочине, стал справлять малую нужду.
Потом застегнул штаны, вернулся на дорогу и сказал:
– Ну и напугал ты меня, Мартин.
Мартин с Буррашом переглянулись, не зная, как это истолковывать.
– Я говорю – страху ты на меня нагнал так, что картины одна чернее другой одолевать стали.
– А теперь как? – осторожно спросил Мартин.
– Вроде отлегло. Пройдусь-ка я ногами, а то в седле совсем заскучал.
После того как Рони вроде бы выздоровел, настроение у всех улучшилось. Мартин перестал замечать, что дорога пыльная, погода жаркая, а слепни приставучие. Между тем склон слева от дороги становился все круче, а стена справа поднималась все выше, и скоро росшие на самом ее верху кустарники стали едва заметны.
Неожиданно Бурраш что-то крикнул и, схватив в охапку Мартина и Рони, толкнул к известковой стене. Дремавшие на дороге мулы тоже очнулись и бросились к спасительному месту, в то время как в воздухе, вращая острыми гранями, уже летела глыба известняка.
Врезавшись в дрогу, кусок скалы брызнул по сторонам обломками и поднял тучи едкой белесой пыли. Самые большие из осколков поскакали дальше вниз, вызывая сотрясение и сердитый рокот дремлющих гор, а на стене заметались и защебетали щуры, перепуганные этим камнепадом.
Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем путники пришли в себя, а густую пыль отнесло слабым ветром.
Рони откашлялся, сплюнул известковую крошку и сказал:
– Ты нас спас, Бурраш.
– Да-а, – протянул Мартин, вытирая шапкой взмокшее лицо. – И как ты ее разглядеть успел?
Он поднял голову, надеясь увидеть место, откуда из стены могла вывалиться глыба, но там были лишь трещины и больше никаких повреждений.
– Я никакой глыбы не видел, – отряхивая куртку, сказал орк. – Я птицу увидел.
