– Охотно верю, – буркнул Мартин, надевая рубаху. Потом накинул на ноги обмотки, сунул ноги в башмаки и поспешил наверх – пока что он никому не собирался сообщать о том, что случилось. Возможно, это был страшный сон, навеянный дорожной усталостью, впрочем, Мартин был уверен, что даже во сне был свой толк. Его предупредили, и на том спасибо.
В сенном сарае было весело, лесничий и Бурраш трясли друг друга за грудки и, не переставая, рассказывали солдатские байки – каждый свою. На столе стояла стеклянная реторта с вишневой наливкой мер на восемь, треть которой они уже выпили.
Лицо лесничего горело, как поле майских маков, а у Бурраша румянец пробивал даже сквозь зеленоватую шкуру.
Два масляных фонаря освещали этот праздник, и, пройдя мимо публики, Мартин лег на свою лавку и вскоре уснул. Он проспал много часов без всяких сновидений, а проснувшись, не сразу понял, где находится.
С внешним миром его связывали лишь ленты солнечных лучей, пробивавшихся из-под камышовой крыши.
Мартин поднялся, осмотрелся и не обнаружил никого из приятелей. Матрасы были аккуратно взбиты, а на столе от вчерашней попойки не осталось ничего – он был чисто вымыт и протерт.
Снаружи доносились голоса, Мартин узнал Бурраша и вышел во двор, щурясь от яркого солнца.
– А вот и начальник! – радостно произнес Бурраш, который уже утром принял еще наливки. Они с лесничим сидели за столом под навесом и завтракали.
– Доброго утра честной компании, – поздоровался Мартин.
– Как вам у нас спалось, господин хороший? – с неожиданным уважением спросил лесничий.
– Вы знаете – дома так хорошо не спал, как у вас. До ломоты в костях проняло! – признался Мартин, и лесничий довольно засмеялся.
– Это у нас от воздуха горного и особого расположения местности. Люди непривычные, особенно из города, всегда это замечают. Садитесь, покушайте оладий перед дорогой. Они у нас отменные, жена с работницей до света ради гостей поднялись и расстарались, мне такие именины давно не устраивали.
– А мне понравился ваш ставок, – вошел в разговор Рони, выходя из-за сарая и вытираясь рубахой. – Вечером вода свежая, а утром – студеная! То, что нужно!
– До ветру туда? – негромко уточнил Мартин, указывая на дощатую кабинку в глубине двора.
– Нет, – мотнул головой Рони, – я тоже едва не ошибся. За конюшней это дело находится.
– Вот так шутка, – хмыкнул Мартин. – Вот бы я перед всем обществом опозорился.
– А я туда уже ломился, хорошо хоть работник все объяснил.
