Дня через два, когда на плацу заканчивались занятия, и учитель отправился зачем-то к директору, оставив нас отрабатывать удары самостоятельно, мой курс решил припомнить мне старую «казарму». Картина маслом: их девять, кружком, я – в центре, судорожно сжимаю меч и огрызаюсь. Де Беард снова подначивает, а его дружок-герцог своего цепного пса Георга, того, что с кулаками как моя голова, вперёд толкает – вроде как, давай, начни. И ведь хоть бы раз решились ну хотя бы вдвоём с рыжим на меня напасть, я бы их сделал. Нет, девятеро, сволочи! Без шансов.
И вот я красочно представляю себя в лазарете, Георг кулаками играет, де Беорд кривляется у него за спиной, а круг тем временем раздаётся, пропуская Рэйя. Тот невозмутимо проходит в центр – мимо изумлённого рыжего с дружком. Становится у меня за спиной и очень медленно, но очень показательно вынимает из ножен меч. Оглядывает всех спокойно и встаёт в позицию.
Рыжему де Беорду хватило глупости ляпнуть поражённо: «О, Босяк-то покровителем обзавёлся. И сколько раз ты ему…». Договорить он не успел. Вечер рыжий умник долёживал уже в лазарете – и Рэй долго гонял его, как белку, по кругу, прежде чем отделал так, что будущий граф мог только ползать. И никто де Беорду не помог. Крысятник…
А потом, забравшись на верхушку главной башни, Рэй слушал моё возмущённое шипение: зачем вступился за меня, как за девчонку?! Дослушал и показал блокнот: «Тебе, правда, нужны новые проблемы от опекуна?».
Я завозмущался – какое тебе, мол, дело, я что, неясно в прошлый раз сказал…
Он, лёжа на самом краю широкой каменной ограды, снова выслушал, покосился на меня. И быстро вывел:
«Мне плевать, кто ты. Мне всё равно, где ты родился. И если ещё раз эти дурацкие мысли придут в твою тупую голову, я вправлю тебе мозги».
Я зыркнул на него.
- Извини…те, Ваша Светлость, но я вам не верю. Всем здесь есть дело до моего рождения, а вам нет?
Он слетел с ограды в мгновение ока и, подмяв меня под себя, отвесил тяжёлую оплеуху. И, сидя, пока я трепыхался под ним, быстро черканул: «Продолжать?» Потом с сомнением глянул на меня и добавил: «Или они уже вправились?».
Я не выдержал и захохотал. Он, помедлив, – тоже.
Больше о разницах в статусе между мной и им мы не говорили никогда.
Я быстро научился его чудному языку. Не очень хорошо умел отбивать чечётку пальцами – как у Рэя споро получалось. Но понимал его уже через седмицу совершенно спокойно. За следующий месяц мы излазили весь замок вдоль и поперёк – я плюнул на осторожность и показал ему всё, что нашёл сам. У нас даже были любимые места – заброшенная сторожевая башня, туннель над библиотекой и Алхимическая башня, которую все, кроме разве что самого алхимика, суеверно боялись. Ну и ещё оружейная, конечно, плац и закуток в саду, где под яблоневыми деревьями была скрытая дёрном пещера.
