, которую основал Господь, что Церковь эта хранит неповрежденным учение Христово, что она во всей своей совокупности (а не в отдельных членах своих) обладает полнотою ведения и благодати и непогрешима. Что то, что некоторым кажется неполнотою в учении, есть не иное что, как еще остающаяся возможность научной разработки неисчерпаемого бесконечного богатства ее, что, однако, нисколько не противоречит сказанному выше об обладании полнотою ведения. Выраженное на Вселенских Соборах в окончательной форме учение Церкви не может быть подвергнуто никаким изменениям, всякая дальнейшая работа ученая должна обязательно согласоваться с тем, что уже дано в Божественном откровении и учении Церкви Соборной Вселенской. Так же и в отношении благодати; полноту благодати может иметь только одна — единая Церковь, все же другие имеют благодать за веру во Христа, но не в полноте. Можно верить и в то, что даже в наше время есть люди, которые по благодати Святого Духа равны древним великим святым (говорю это в связи с тем, что мне приходилось слышать о некоторых людях в России), ибо «Христос днесь и во веки Тойже»
[215]. Все это истина. Если кто отойдет от этой веры, тот не устоит.
О Вашей маме. Часто молюсь за нее; не знаю я совершенно, какую душевную борьбу и какие скорби она переживает, но знаю (по молитве), что она действительно страдает. Хочется за нее молиться; как обычно любит душа молиться за всякого, кто скорбит. Ваша сестра дальше от нас по духу, и молюсь за нее только потому, что умом помню о ней; брат же Ваш, иже в Китае, далек от нас не только телесно. Вы хорошо сделали, что убедили Вашу маму не ехать в Китай; я с самого получения от Вас известия о ее намерении туда ехать беспокоился и боялся.
Относительно приглашения Вас в Англию на пастырское служение молодой лондонской Церкви; говорил я об этом с отцом Василием. Он рассказал мне содержание письма господина Шелли, — рассказал мне и вообще о лондонской Церкви. Впрочем, осведомленность его не так уж велика в этом отношении. Знаете ли что (я, конечно, говорю это не в форме решения, которое, несомненно, принадлежит владыке Елевферию) — ничего плохого или опасного для Вашей души не вижу в этом. Вы стремитесь душою только к одному — стяжать благодать Святого Духа, «и больше ничего». Дай Господи, чтобы и впредь это желание сердца Вашего сохранялось неизменным и даже возрастало бы; но ведь мы получаем благодать не за подвиги — безмолвие, пост, молитва и прочее, а главным образом за исполнение воли Божией. Спросил я однажды владыку Вениамина, когда был еще в Сергиевском Подворье в Париже: «Владыко, что лучше — молчать или говорить?» — и владыка мудро ответил: «Лучше то, что согласно с волей Божией. Если Господь хочет, чтобы ты говорил, то за слово получишь благодать; если же Господь хочет, чтобы ты молчал, то за молчание даст Он тебе благодать; и наоборот, если Господь хочет, чтобы ты говорил, а ты будешь безмолвствовать, то туне трудиться будешь, ничего не получишь». Бойтесь преткновений с женщинами. Особенно это твердо поимейте в виду в Лондоне. Но об этом в свое время.
