К старцу отцу Силуану лет двадцать тому назад пришел один только что приехавший на Святую Гору монах нашего монастыря и стал ему говорить, что «вот жена моя требует, чтобы я возвратился»; отец Силуан спросил его: «А сам — то ты как к этому относишься? Хочет сердце твое возвратиться к ней, или хочешь быть монахом?» — «Хочу быть монахом». Тогда отец Силуан сказал: «Ну, иди с миром и оставайся в монастыре. Бог устроит все». Через некоторое время тот монах получил известие о смерти его жены, то есть о том, что ему предсказал отец Силуан. Но все это делается просто, с молитвою.
Таким образом послушный, доверчивый обогащается опытом, постепенно восходит от силы в силу, из всего научается извлекать пользу. А пытливый, склонный к соблазну, недоверию, особенно гордый, и от пророка не попользуется, и в чудотворце ничего не заметит, и совершенного будет уничижать. С таким и тяжело, и бесполезно заниматься, и все духовники отрекаются быть руководителями подобных учеников.
И это все говорю к опыту Вашему. Впоследствии, быть может, согласитесь со мною. Не укоряю я Вас, дорогой, но больше скорблю с Вами. Я сам новоначальный, неопытный, кроме бескорыстной готовности помочь брату спастись я ничего не имею. Я вполне сознаю свое невежество перед Вами, знаю, что ничего нового, неизвестного Вам сказать не могу; но все же, как научает нас опыт духовной жизни в современных условиях, и от низшего нередко можно попользоваться, так как все мы в советах более благоразумны, чем в делании, к тому же молитвою к Богу мы испрашиваем себе слово, согласное с Его волею в каждом отдельном случае[171].
В начале первого тома «Моя жизнь во Христе» блаженный праведник Иоанн Кронштадтский пишет: «Мысль наша постоянно течет именно под условием существования беспредельного мыслящего Духа. Вот почему апостолы говорят: «Мы не довольни есмы от себе помыслити что, яко от себе, но довольство наше от Бога» [172]. Вот почему и Спаситель говорит: «Не пецытеся, како или что возглаголете, даст бо ся вам, что возглаголете» [173]. Видишь, и мысль и даже самое слово приходит к нам отвне. Это, впрочем, в состоянии благодати и в случае нужды»[174].
Дабы показать Вам мою любовь и смирение пред Вами, отец мой, свидетельствую Вам, что хотя я и хуже и неразумнее ослицы Валаама, однако в беседе с Вами мне много содействовала благодать Божия, частию же говорил я от опыта своего скудного. Так же и в письмах.
Вы своим первым письмом (вопросом о записках моих в минуту Вашего колебания), теперь вопросом «на каком основании?» и другими понудили меня, дорогой отче, пойти на самое трудное; но Ваше обещание хранить все это в тайне (а я совершенно верю Вашему слову) дало мне, неразумному, решимость быть с Вами откровеннее, чем с кем бы то ни было другим, и это в надежде, что, быть может, окажу Вам хотя малую пользу на Вашем пути ко спасению, ко Христу
