Подвиг богопознания. Письма с Афона (к Д. Бальфуру) | страница 16



. При этом догматика, как словесное выражение истины, является неотъемлемым обладанием Церкви: «Я как-то внутренно убедился, — пишет отец Софроний, — что отказ от Церкви приведет к отказу от проповеди апостолов… Слово плоть бысть[58]. Именно этого воплощенного Логоса — видимого, слышимого, осязаемого — проповедует Церковь в своих догматах»[59].

В одном из писем отец Софроний написал: «Христианин обязательно должен быть подвижником»[60]. Подвиг богопознания, на который вдохновляет эта книга, воистину превосходит меру человека. В этом — ее подлинность и истинное евангельское измерение. Призыв книги созвучен словам самого Христа: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный»[61]. Человеческий рассудок изнемогает при мысли, как можно поверить в сие призвание и отважиться на сей подвиг. Однако непреложны слова Господа, заповедавшего нам:

«Дерзайте!»[62]

Иеродиакон Николай Сахаров

Часть первая. Божие призвание

…вы — избранный род, царственное священство, святой народ, люди, взятые в удел, чтобы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в Свой чудный свет. (1 Пет.2:9)

Письмо 1. Исход из католичества

О неизбежности скорбей для восприятия Божественных дарований. О сомнениях в вере. О помыслах и борьбе с ними. О духовном преуспеянии и укреплении в подвиге. О переписке с католиками. О старце.

Афон, 25 июля 1932 г.[63]

Глубокочтимый, дорогой, возлюбленный о Христе брат мой, батюшка отец Давид!

Благословите.

Когда Вы уехали от нас, то я, вполне учитывая, какой труд и подвиг Вам предстоит, умолял Господа, чтобы Он дал душе Вашей мир и несомненную веру, а скорби Ваши, неизбежные при столь великом деле[64], до времени отдал бы мне, и если не все, то хотя бы часть, которая мне по силам.

И действительно, по прошествии первых суток, когда радость о спасении Вашем преисполняла сердце мое, начались скорби, постепенно возраставшие; но когда я помышлял о том, что, быть может, это Господь по молитве моей устрояет, то радовался и самым скорбям.

Теперь, получив от Вас вести, к сожалению, не вполне благоприятные, я чувствую себя более утвержденным, а до сего времени находился в некотором недоумении о Вашем положении вообще и причинах Вашего молчания в частности. Чувствуя душою, что Вы скорбите, что Вам тяжело, Вы не устроены, не успокоены, я, не зная о причинах всего этого, и сам скорбел.

Благодарный Вам за письмо[65], я позволю себе высказать предположение, что, быть может, было бы лучше, если бы Вы написали раньше. Однако все то, что произошло с Вами до сих пор, еще не так плохо, и даже полезно. Думаю, что благоразумным будет просить Господа, чтобы Он дал Вам силы и разум на перенесение скорбей, на преодоление искушений, постигающих Вас, а не о том, чтобы избавил от скорбей. И это потому, что если Вы приступите к престолу Божию до конца сокрушенный под тяжестью скорбей, добавив к ним свое внутреннее сокрушение и покаяние, беспощадное к себе, то, несомненно, Вас осенит Божественный свет. А если приступите к сему таинству успокоенный от людей, обеспеченный материально, то душа Ваша, полная житейской, плотской гордости, неспособна будет восприять благодать обильную. И еще, если Вы (теперь или после) не переживете целый ряд великих бурь, когда