Я продолжил детализировать свои впечатления и сделал приписки о Полярной звезде, переставшей быть полярной, о лазерном луче, застывающем в виде синусоиды, о странных пирамидах, так не похожих на хорошо знакомые пирамиды Гизы. Пирамиды эти имели замощённые вокруг дворы, дворы в свою очередь оказывались обнесены стенами, с внешней стороны стен прокладывалась дорога. А по дороге этой ходил ночной караул. Вот уж хрень, так хрень ! В Египте караулы туристической полиции давно уже ходят не с копьями и факелами, а с автоматами, громкоговорителями и фонарями...
Все свои замечания я выписывал на второй "планшет" и максимально детализировал. Скоро весь лист оказался испещрён моими заметками.
Разумеется, я не мог пренебречь застреленными мною людьми - они должны были занять подобающее место среди моих "контактов". Чтобы отличать загадочных врагов в керамических доспехах от других людей, я обозначил их ромбиком, внутри которого нарисовал череп с перекрещенными костями. Получилось аллегорично и по существу верно. К этому ромбику сделал приписку : "абсолютная нереальность оружия и технического оснащения".
Подумав немного, я завёл третий "планшет", который целиком посвятил неизвестному противнику. Выписал туда всё, что посчитал способным характеризовать его по существу. И "использование оружия на неизвестных физических принципах", и "керамические доспехи", и "десантирование без парашютов или иных посадочных средств, в огненных коконах". Не забыл добавить и "подавление систем ночного видения", и "прерывание радиосвязи путём постановки помех".
В течение целого дня шестнадцатого мая я правил и дополнял свои "планшеты". Венцом моего труда явился четвёртый лист, куда я выписал вопросы, призванные явиться своеобразным тестом на мою собственную адекватность : "Чем я вообще занимаюсь ? Как я это делаю ? За что мне платят деньги ? Если я путешествовал, то куда ? Если я путешествовал, то как именно я это делал ?" И сам же тезисно на каждый из них ответил.
А затем принялся внимательно изучать собственную писанину.
Хотя занятие это могло показаться со стороны лишённым всякого практического смысла, польза от него оказалась немалая. Я как бы пережил события последних недель заново и увидел людей и явления в их, так сказать, сермяжной сути. Анализ позволил отмести мимолётные и ошибочные впечатления и вычленить наиболее существенные элементы пережитого.
Что я мог сказать по существу ? Конечно, написанное мною выглядело настоящими записками сумасшедшего. Причём одноимённая повесть Гоголя на фоне этих "записок" выглядела просто жалкими потугами инфантильного писаки. У меня же получалась настоящая ахинея, шизофренический бред в его выраженной, так сказать, форме.
