- Жри, жри!
Я пытаюсь жевать, давлюсь, меня воротит, и я блюю в лужу перед собой.
- А-а, не нравится? Так что же, блядь, воруешь? – и я снова получаю удар по ребрам. Краем глаза замечаю, что бьют меня оба цыгана по очереди, вокруг нас образовался круг из людей, но никто не вмешивается, все просто смотрят за представлением, а одна толстая баба даже умудряется смеяться.
А цыгане все бьют и бьют. Я теряю сознание. Прихожу в себя через некоторое время. Цыган нет, я лежу позади какого-то ларька, весь в грязи. Окорока нет – видимо, цыгане забрали его с собой – а что, помоют и снова выложат на прилавок, с них станется. В голове стоит звон, в ребрах ломит, каждое движение причиняет боль.
Я медленно встаю на колени и ползу к стене ларька, как побитое животное. Опираясь на стену, встаю на ноги. Губы и нос разбиты, с них капает кровь. Запрокидываю голову вверх и стою неподвижно у стены, останавливая кровотечение. Стою так минут пять, по глазам бегут слезы – не от боли, от обиды. Уроды! Как же я вас всех ненавижу!
Через полчаса я сижу на берегу реки. По берегам вдоль уреза к воде склонились деревья, ветер срывает с них последние лохмотья листвы, бросает в воду, течение подхватывает их и несет в последний путь. На той стороне реки среди кривых, похожих на старушечьи руки ветвей торчит труба котельной и ряды старых полуразвалившихся деревянных бараков. Вдалеке виден мост, по нему изредка проезжают машины. Огромные темные призраки скользят по мутной воде, мне кажется, я слышу их плач.
Я ощупываю руками лицо - глаз припух, губы разбиты, под носом застыла тонкая полоска запекшейся крови. Я спускаюсь к реке и умываюсь ледяной водой. Призраки мчатся ко мне, но им меня не достать.
Я снова поднимаюсь и сажусь среди сухой травы и павшей листвы. Я привык к жестокости, привык к побоям, иного жизнь мне не предоставила, извините. Еще в детстве я научился переносить боль; за годы, проведенные в детдоме, я научился ее не чувствовать вообще.
Мой поход бесславно окончен, увы. Добытые продукты либо растеряны, либо раздавлены во время избиения. Хорошо, хоть ботинки успел купить…
Пора возвращаться на Живодерню. Там и только там я - настоящий хозяин жизней и герой. Там мой мир, мир, в котором все подвластно лишь моей воле и ничьей другой. Мир, в котором боль причиняют не мне, а я сам – Властелин Боли.
На обратном пути я обхожу город окраинами, по объездной дороге. Меньше всего на свете сейчас я хочу видеть людей.
