Мне запомнился такой забавный рассказ моей бабушки из их ссыльной жизни. Их соседом справа был немец. Звали его Адам Боксбергер. Каждое утро, выходя на работу, соседи, мой дед и Адам, каждый по-своему, приветствовали друг друга. Адам Боксбергер, обращаясь к моему дедушке, с характерным немецким акцентом говорил: «Сдраствуй, пандит». А дед мой отвечал ему с таким же акцентом: «Сдраствуй, сдраствуй, пашист».
Однажды свидетелем этой сцены стал комендант села, который смотрел за всеми депортированными. Он страшно разозлился на них за то, что они себе позволяют такие шутки. Даже выхватил из кобуры пистолет, угрожая им расправой за такие разговоры. Но мой дед и Адам переглянулись и заулыбались. И каждый начал «оправдываться» перед комендантом. Немец говорил: «За што чеченца выслали?» И сам же отвечал: «За то, што он пандит». — «А тебя за что выслали?» — отвечал ему дед. «За то, что ты пашист». Коменданту нечего было возразить против таких аргументов, ведь каждый из них был депортирован именно с такими обвинениями: каждый немец — фашист, а каждый чеченец — бандит.
Комендант ушел, ругая их грязным матом, а дедушка и Адам еще долго смеялись над ним.
Они и после продолжали приветствовать друг друга также.
Я не мог понять смысла их разговора и спросил у бабушки, почему они так делали — оскорбляли друг друга на глазах у людей. Она мне объяснила, что таким образом они оба смеялись над тем лживым обвинением, которое на них было навешано официальной властью. Она также говорила нам, что все депортированные жили дружно, помогали друг другу.
В этих суровых и очень тяжелых условиях люди не теряли чувство юмора, в этом выражался их протест против деспотического режима.
После возвращения из Казахстана в 1960 году семья поселилась в селе Закан-Юрт Ачхой-Мартановского района. Но, как рассказывал мне отец, в селе не было никакой работы. И после смерти деда в 1970 году мои родственники переехали жить в Грозный. Все мои дяди и тети, женившись и выйдя замуж, селились рядом с родительским домом. И перед началом первой войны в ноябре 1994 года они занимали в поселке Катаяма[1] почти два квартала по улице Дунайская и улице Нефтяная.
Начало первой войны мне запомнилось тем, как по ночам самолеты сбрасывали на город много светящихся «фонариков». Утром следующего дня мы собирали эти «фонарики» в огороде, на улице, во дворе и на полях. Некоторые висели, зацепившись на деревьях и проводах. Это были металлические цилиндры, подвешенные на маленьких оранжевых парашютах. Как нам объяснили позже, это было психологическое воздействие, чтобы вынудить население покинуть город
