– Как же я не догадался об этом сам! – воскликнул Радуга. _ Конечно, человеческое дитя, ты любишь по законам, положенным для людей; мне давно надо понять это. Ты хочешь, чтобы я, небесный мытарь, спустился к тебе?
– Это мое единственное желание, – ответила Царица.
– Я исполню его, – сказал Радуга. И тут же переливающееся красками семицветье исчезло с неба, но зажглось теплым призрачным огнем рядом с Царицей, так что она могла протянуть руки, и руки вошли бы в небесный узор, струившийся рядом с нею. Царица на мгновенье задержала дыханье, и даже сердце ударило у нее с опозданием. Она радостно засмеялась, но между ударами сердца почувствовала что-то мимолетное, похожее на разочарование, посетившее ее, на долю мгновенья. Так словно она ждала чего-то другого. Впрочем, ощущение тут же забылось, и она радовалась искренне.
Отныне, куда бы ни шла Царица, радуга красок переливалась рядом с нею и в солнечных лучах, и в мерцании свечей. Придворные воспользовались этим, чтобы еще более превознести Царицу, но сие – их прямая обязанность. Никто, в общем, не удивился тому, что радуга сошла в царский дворец, настолько велика и прекрасна была наша царица.
А она была счастлива. И ее новый друг Радуга – тоже счастлив. Счастлив как никогда, не смотря на то, что теперь его видели только дворцовые приживалы и охрана. Ему довольно было того, что рядом любимая.
Шло время. Они не расставались, часто разговаривали. Хотя едва ли небесный гость мог называться хорошим собеседником. Он был прекрасен, верен и – больше ничего. Иногда, в первое время, царица пыталась советоваться с ним в политических вопросах, но он оказался таким невеждой, что девушка очень скоро прекратила эти попытки. Да и зачем ей разговаривать с любимым чудом о политике, в центре которой все равно находилась она сама? Для советов у нее хватало придворных.
И кто знает, случилось бы такое, но не будь всех их, чьи позы при разговоре с нею походили на, от природы изогнутую, форму ее друга. Они – царицыны постоянные собеседники – не разгибали спин в ее присутствии, и работа в таком положении давала свои плоды. Это толкнуло Царицу на неожиданную просьбу:
– Ты не мог бы выпрямиться? – сказала она Радуге как-то после приема заморских послов, в коротких, до колен, кафтанах с галунами, в нелепых пышных париках и в туфлях с золотыми и серебряными пряжками. Их ужимки и поклоны смешили ее в течение целого часа.
– Но зачем? – удивился Радуга.
