За машину времени он взялся потому, что увлекающийся человек. Например, в начале 90-х люди начали искать разные клады: библиотеку Ивана Грозного, ханскую казну в Казани, пропавшую при осаде. Он тоже этим заинтересовался, поехал в Татарию. Сначала почитал про этот клад и решил, что, скорее всего, правда, это, а не досужий вымысел. Ведь он ещё геологией занимался, камнями, знал, что не бывает изумрудов, больше чем с голубиную головку. Если бы писали, что в ханской казне были изумруды с баранью голову – он бы не поверил.
Кроме того, «бочки с драгоценными камнями» – звучит убедительно, для того чтобы от воды сохранить, всё это лучше в бочку положить, чем в сундук. Поехал, короче. Оказалось, что озеро Кабан, в котором хан утопил сокровища – это целая система водоёмов. С помощью биолокационных рамок он кое-что там обнаружил, но вытащить драгоценности – не получилось…
Ему вообще интересно было везде побывать, полазить, но не было возможности. В деревне, в основном, в какие развлечения: собирает красную смородину, давит её и готовит домашнее вино в больших бутылях. Это дело хорошее, любой подтвердит, включая Дмитрия Менделеева. Однако химия у него отчего-то получается сродни алхимии – замечено, что ягоды ни в коем случае нельзя мыть, и собирать их должен только мужчина. Иначе домашнего вина не выйдет. А так оно неплохо освежает летом.
Вообще хозяйство у них с женой хорошее: куры, сад, огород, погреб, там до весны хранятся яблоки и картошка. Пёс по кличке Жулик это всё охраняет, хотя никто не посягает, у соседей всё то же самое.
Машины у них нет, зато есть два мотороллера системы «Муравей». На таком много чего можно перевезти. Второй Виктор купил на запчасти, но агрегат оказался даже лучше старого, так что чинить прежний не стал, а пересел на купленный.
На нём и в лес по грибы-ягоды можно съездить. Когда-то давно, лет десять или двадцать назад, Виктор наткнулся в лесу на целое семейство летучих мышей в дупле. Засунул несколько штук за пазуху. Когда вернулся домой, решил тёщу позабавить, распахнул пиджак, а оттуда – захлопали крыльями нетопыри. Тёща заохала:
– Окаянный! – и бросилась окна раскрывать, чтобы выпустить перепончатокрылых на свободу.
Сейчас ей уже за 90, она больше не бегает распахивать окна, не может – не встаёт, и зрение потеряла. Так в полной темноте и неподвижности она стала иногда – «путешествовать во времени». Заснёт после обеда, и забывает иногда, где находится, ей начинает казаться, что она не у себя дома, окружённая заботой дочери и зятя, а… на каком-то вокзале, коих в её длинной жизни было немало. Ей кажется, что нужно спешить на поезд, она боится потерять какие-то билеты.
