С инспектором Джонсом мы договорились встретиться назавтра в полдень, на Риджент-стрит, возле кафе «Рояль» — ровно за час до назначенного времени. Мы подробно обсудили детали — всё-таки в обществе друг друга мы провели в поезде тридцать часов — и разработали план, который, как нам казалось, учитывал все возможные варианты. У меня — красный тюльпан, я играю роль Мориарти, а Джонс сидит за столом, достаточно близко для того, чтобы слышать возникшую беседу. Мы сошлись во мнении о том, что едва ли Кларенс Деверо появится лично. Во-первых, зачем подвергать себя такой опасности? Во-вторых, его агорафобия — на прогулку по Риджент-стрит, даже в закрытом экипаже, он не отважится. Он наверняка пришлёт вместо себя сообщника, а тот будет ждать, что Мориарти придёт один.
А дальше? События могут развиваться по трём направлениям.
Самое удобное: меня кто-то встречает и сопровождает до дома или гостиницы, где остановился Деверо. В таком случае Джонс тихонько идёт за мной — прикрыть меня и, само собой, узнать адрес места, куда меня приведут. Вероятность номер два: сообщник Деверо знает, как выглядит Мориарти. Он мгновенно поймёт, что я — подставное лицо, и просто уйдёт. При таком развитии событий Джонс незаметно выскользнет из ресторана и пойдёт за ним следом вплоть до места назначения — по крайней мере, мы получим представление о том, где скрывается Деверо. Третий вариант — не придёт вообще никто. И всё же о чудесном спасении Мориарти у Рейхенбахского водопада написали все лондонские газеты, и у нас были основания полагать, что Деверо числит Мориарти среди живых.
В лавке цветочника у вокзала я купил красный тюльпан, прикрепил его к петлице и направился к кафе «Рояль», в самом центре города. Чикаго гордится своей Стейт-стрит, нью-йоркский Бродвей ослепляет роскошью, но эти улицы, позволю себе заметить, не могут соперничать с Риджент-стрит в элегантности и изыске, с её прозрачным воздухом и впечатляющими классическими фасадами домов. В обоих направлениях проносились экипажи, они лихо вписывались в поворот и утекали из поля зрения бесконечным потоком. Тротуары кишмя кишели зеваками и беспризорниками, английскими джентльменами и иностранцами, но, в первую очередь, дамами, безукоризненно одетыми, в сопровождении слуг, сгибавшихся под тяжестью покупок. Что же они покупали? Я изучил витрины: парфюмерия, перчатки, ювелирные изделия, ванильный шоколад, настенные часы с позолотой. Казалось, здесь нет ничего, что стоит недорого, и почти ничего, что приносит какую-то пользу.
