Мориарти | страница 14



— Если хотите, давайте обыщем тело ещё раз.

— Мне кажется, это необходимо.

Задача оказалась не из приятных. Тело, холодное, насквозь пропитанное водой, совершенно не воспринималось как нечто, имеющее отношение к человеку, и когда мы его стали переворачивать, казалось, что плоть отслаивается от костей. Одежда была скользкой от донного ила. Я хотел нашарить карман пиджака, но оказалось, что рубашка выбилась из брюк, и рука моя коснулась мёртвой белой кожи. Не сговариваясь, мы поделили зоны поиска: я занялся верхней частью тела, а Джонс — нижней. Как и полицейские до нас, мы не нашли ничего. Карманы были пусты. Если в них что-то и было, кроме упомянутых Джонсом монет и платка, бурные воды Рейхенбахского водопада грубо всё изъяли. Мы работали молча. Наконец я откинулся назад, с трудом сдерживая рвотный рефлекс.

— Ничего нет, — подытожил я. — Вы были правы. Пустая трата времени.

— Минутку. — Джонс что-то заметил. Его внимание привлекли стёжки у нагрудного кармана, и он ощупал пиджак покойника.

— Я смотрел, — заметил я.

— Дело не в кармане, — сказал Джонс. — Посмотрите на шов. Откуда взялись эти стёжки? Их сделали позже. — Он потёр ткань между пальцами. — Возможно, что-то есть под подкладкой.

Я подался вперёд. Он был прав. Линия стежков тянулась на пару дюймов ниже кармана.

— У меня есть нож, — сказал я. Я достал складной нож, который всегда при мне, и передал его моему новому другу.

Джонс вставил остриё в шов и начал мягко подсекать нитки. Я следил за его действиями — в итоге ткань была вспорота. В пиджаке покойника оказался тайный карман — и в нём что-то было! Джонс извлёк на свет сложенный вчетверо лист бумаги. Он тоже намок и мог бы расползтись на кусочки, но Джонс проявил крайнюю деликатность. Держа листок на лезвии, он положил его рядом с телом. Потом аккуратно развернул, и нашим взорам предстала страничка, написанная почерком, которой вполне можно было принять за детский.

Мы наклонились над страничкой. Вот что мы прочитали:


ХоЛмС, БЕзУСлОвНо, БЫЛ НЕ иЗ ТЕХ, С кЕм тРуДно уЖиТьСЯ. ОН Вёл РаЗмерЕнНЫй ОБРАз жизни и оБЫЧНО бЫл ВЕРен сВоИм ПРИВыЧКАМ. реДкО КогДа Он ЛОЖИлся спаТъ ПОсЛе ДЕСЯти вЕЧЕРа, а пО Утрам, кАК ПРМИЛО, УСПеВАл ПоЗаВтраКать и уЙТИ, nOKа Я ещё ВаЛяЛСя В посТЕЛи. ИнОгДА оН прОсИжИВаЛ цеЛЫЙ ДеНь В лабоРАТОРии, иНоГда в аНатомИчке, А пОрой ухОДил ГуЛяТЬ, ПРИЧём этИ ПРоГуЛКИ, вИДимО, ЗАВОДИлИ ЕГО В СаМыЕ ГЛУХие ЗаКОулКи ЛОНдона. ЕГо ЭНергии НЕ быЛо ПРЕДелА, КОгДа НА нЕГО нАХОдИЛ РабоЧиЙ сТиХ.