— Я, монах Винаяка, гость вашей вихары, случайно убил монаха-колдуна. Я, монах Винаяка, гость вашей вихары, сожалею и об этом убийстве, и о заблуждениях убитого. Я, монах Винаяка, гость вашей вихары, готов искупить этот тяжкий грех изучением туземного языка и переводом на него… одной сокровенной рукописи, которую имею с собой!
Монахи молчали, кто-то вполголоса спросил: «А строить ты умеешь?» Но на него зашикали.
Тем временем настоятель отдавал на местном наречии какие-то приказания. Один из монахов собрал в подол рясы глиняные руки и голову и замер, вопросительно глядя на старшего. Тот показал пальцем наверх; монах усмехнулся и скрылся, гремя обломками в подоле. Другой монах (Дхармамитра, хозяин кувшина) уже осматривал волосы и ногти царевича и выглядел довольным; потом, пробормотав молитву, деловито заглянул под набедренную повязку и отрицательно мотнул головой; братья повеселели.
Тут из темноты привели молодого монаха, который был утром вместе с Дживакой. Допрашивали его на известном Винаяке наречии, поскольку юноша оказался кашмирцем; когда его раздели, стало заметно, что лицо и кисти рук у него более взрослые, чем остальное тело, совсем еще мальчишеское. После этого Кашмирец горько рассмеялся и признался, что усопший брат Дживака оголял перед ним свое необычное тело и делал признания в чувствах и прочее, так они ночью согревались, он — кашмирец, ему было очень холодно одному и так далее; монахи слушали это с грустью.
Наконец, заговорил настоятель, причем произносил по-бактрийски, а к Винаяке подполз один из библиотечных монахов, чтобы переводить.
«Благовонные телеса уснувшего в смерть царевича отдадим властям, чтобы те объявили их священными и оздоровительными — коллегия белобородых нас давно об этом просила, никак один замок достроить не могут… Кашмирца наказать по причине нашего сострадания всем живым существам мы не можем; властям он тоже не нужен. Отдадим его огнепоклонникам — у них те, кому ночью вот так бывает холодно и кто вот так согревается, получают наказание. Книжника Винаяку из монастыря прогнать, сытно накормив на дорогу сушеной дыней и наказав говорить везде хорошее о нашей библиотеке».
И Винаяка пошел по снежной холмистой равнине, в островках карагачевых зарослей. По дороге его догнал сбежавший Кашмирец. Его уже успели ознакомить с плетью огнепоклонников и накормить чем-то дурным, так что его приходилось подолгу ждать возле карагачей. Но идти вдвоем было веселее. До ближайшего караван-сарая дня два ходу, а там они дождутся каравана и отправятся в Самарканд.
