Супостат | страница 19
Раздался чей-то смех. Статский советник оторвался от газеты и увидел симпатичную шатенку, выпорхнувшую из дальней примерочной комнаты. За ней показался улыбающийся поручик. Веселая парочка прошествовала мимо. Скрипнула тяжелая входная дверь, и на пороге появился высокий человек в драповом пальто с поднятым воротником и в котелке («Одет не по сезону», — невольно отметил статский советник). Он осмотрел вестибюль и бросил взгляд на Ардашева. Дождавшись, пока поручик со спутницей покинут ателье, незнакомец сдал одежду и принялся о чем-то разговаривать с гардеробщиком. Погладив лысину и расправив усы, он стал перед массивным трюмо с высоким зеркалом из бемского стекла. В отражении посетитель продолжал наблюдать за Климом Пантелеевичем. Затем он прошествовал к комнате со стеклянной дверью и табличкой «Прием и выдача заказов» и что-то сказал. Не прошло и минуты, как туда же вошла роскошная брюнетка и увела визитера за собой. «Жандарм или полицейский? — задался вопросом Ардашев. — Скорее всего, полицейский. И пришел он сюда явно не костюм заказывать, а по служебной надобности — у него-то и свой совсем новый. Выясняет что-то… Да-с, — вздохнул дипломат, пробегая глазами по газетным строчкам, — работы у них хватает. Во время войны столько всякой нечисти набежало — не сосчитать, точно тараканов в кухмистерской».
Взгляд зацепился за небольшую заметку в колонке «Городские происшествия». В ней сообщалось, что «четвертого февраля в беспамятстве обнаружена белошвейка И-ва. Удивляет характер нанесенных увечий: глаза были выжжены серной кислотой, а на лбу и щеках выбиты три перевернутых креста. Несчастную доставили в Лечебную глазную больницу. По мнению врачей, зрение восстановить не удастся. У потерпевшей на иждивении находится слепая мать», — писала газета. «Сколько же на земле еще сосредоточено зла! — с горечью подумал Ардашев. — Каким нужно быть изувером, чтобы ослепить девушку, содержащую незрячую мать? Что за ирод сподобился на такой поступок?»
Клим Пантелеевич достал из кармана золотой «Мозер» и нажал на репетир, — часы отбили четверть седьмого. До начала представления в театре Сабурова оставалось три четверти часа.
Послышался знакомый стук каблучков. Ардашев повернул голову — из ближней примерочной вышла Вероника Альбертовна. Она была бледна.
— С тобой все в порядке?
— Да, только я очень расстроилась. Представляешь, тут работала замечательная модистка — Анечка Извозова. Молодая, красивая… А на днях ее нашли на Болотной с выжженными глазами и какими-то жуткими крестами на лице. Об этом мне только что поведала Фаина Мелентьевна. После недавней примерки я хотела еще раз зайти к ней, чтобы узнать, как помочь бедной девочке, но мне сказали, что к хозяйке только что явился полицейский.
