— Граждане! — начал дрожащим голосом синдик. — С завтрашнего дня устанавливаются твердые цены с согласия торговцев и одобрения местных властей. Цены снижаются на пятьдесят процентов.
— Знаем мы эти твердые цены! Пусть говорит рабочий комитет! Пусть выступит секретарь Палаты! — требовала толпа внизу.
Когда комиссия появилась в свою очередь на балконе, ее встретили дружными аплодисментами.
Раздались торжественные звуки «Интернационала»— и снова аплодисменты. Наконец я смог говорить.
— Мы передали ваши предложения совещанию. Они не были приняты. Вам предлагают еще раз твердые цены, которые, без всякого сомнения, будут так же проводиться в жизнь, как и прежде. Мы считаем это провокацией. Буржуазия, хотевшая войны, желает теперь, чтобы народ оплатил ее расходы.
Приближается время расплаты с виновниками войны и голода! Будьте готовы и дисциплинированны, ждите указаний партии и Конфедерации труда. Победим мы!
И так как к площади по одной из улиц направлялись солдаты, я добавил, повышая голос, чтобы и солдаты могли слышать:
— Подходят солдаты. Они такие же пролетарии и дети пролетариев, как и мы. Они не будут стрелять. Расходитесь по домам. Да здравствует революционная Россия! Да здравствует социализм!
Толпа разошлась с пением «Интернационала». Солдаты не произвели ни одного выстрела.
На следующий день повсюду были расклеены широковещательные сообщения о новых твердых ценах, а витрины и полки магазинов опустели.
Как быть? Партия не давала никаких указаний. Невозможно было начинать в маленьком городке самостоятельное выступление. Отдельные вспышки возмущения протекали стихийно.
Правительство перебрасывало свои силы из одного места в другое, подавляя беспорядки и опасаясь задерживать надолго солдат, в которых оно не было уверено.
Мы — я говорю о руководителях социалистической секции и Палаты труда Фоссано — агитировали и готовили массы в надежде, что партия примет наконец решение и выступит.
Теперь уже на всех заводах мы имели рабочие комитеты и делегатов от каждой мастерской.
Буржуазия медленно отступала, стараясь мстить из-за угла.
В городе был пущен слух, что я за «спасение магазинов» от ограбления получил от наших купцов десять тысяч лир.
