Отложив кусачки, он встал. Резко повернулся и вышел из мастерской, даже не глянув на распотрошенную коробку и не дав себе труда захлопнуть дверь. Зелень за окном показалась ему ярче прежней. Пол на мгновение задержался у окна, глядя, как трепещут на ветру листья дуба, затем поднялся наверх.
Бултон находился не у себя в кабинете, а в приемной. Сидя на краешке изящного письменного стола, он разговаривал по телефону. Как только Шорт появился на пороге, секретарша вскочила с места, однако Пол, не обращая на нее ни малейшего внимания, прошел к вешалке за зонтом и сумкой. Приятно было вновь ощутить в руке массивную, тяжелую ручку зонта. Пол выждал, пока Бултон положит трубку. Выждал, пока угловатое, с резкими чертами лицо повернется и взгляд темно-карих глаз выжидательно устремится на него.
— Подонок! — внятно произнес он.
Бултон не ответил. Когда за Шортом захлопнулась дверь, он слез со стола, извлек из пачки сигарету и вышел в коридор. Он еще успел увидеть высокую, стройную фигуру молодого человека в темном костюме, свернувшего к выходу, и направился к винтовой лестнице. Торопливо миновав коридор, он спустился в подвал, к настежь распахнутой двери. Опасливо переступив порог, он с расстояния в несколько шагов оглядел распотрошенную коробку и перерезанные провода.
— Бумагомарака паршивый! — удивленно качая головой, пробормотал Бултон. — И ведь даже не подозревает, что в сорочке родился.
— Думаешь, она могла бы взорваться?
Шорт пожал плечами. Уже по самому тону вопроса можно было догадаться, какого Гвен мнения на этот счет.
— По-твоему, это была настоящая бомба? — настойчиво допытывалась девушка.
Пол неохотно кивнул. Гвен в волнении провела рукой по волосам. Каскад рыжих волос блеснул в неярком свете ламп. Мужчины вокруг уставились было на девушку, но, встретив жесткий взгляд Шорта, поспешили отвести глаза. Должно быть, в детстве Гвен выслушала немало похвал своим дивным волосам, и теперь у нее и в мыслях не было похваляться их красотой, и непроизвольное движение, каким она невольно привлекла всеобщее внимание к своей гриве, было, конечно же, неосознанным. Гвен сравнялось двадцать пять, она была четырьмя годами моложе Шорта. Волосы ее имели тот редкий оттенок, какого иным женщинам удается достичь лишь усилиями опытного парикмахера и за бешеные деньги. Такого разреза глаз, как у нее, тщеславные красотки добиваются многочасовым высиживанием в дорогостоящих косметических салонах. Помимо того, природа наградила ее талией и бедрами, какие обычно даются женщинам ценой мучительной диеты и занятиями аэробикой, а роскошные, дерзко торчащие груди только в последние года полтора понадобилось поддерживать бюстгальтером.
