Тоон замолчал. Лиора поняла, что история его окончена. Если всё, что этот ригмеец говорит – правда, тогда это многое объясняет. Единственный факт не укладывался в её голове.
– А что делала на корабле эта девчонка? – спросила она, покосившись на Вику.
– Знаете… – ответил Тоон, – её наличие стало сюрпризом даже для её отца – капитана боевого корабля.
– Несовершеннолетним запрещено находиться на режимных объектах, – заявила Лиора, криво улыбнувшись.
– Ну, не выкинуть же её с корабля в открытый космос, -Тоон невинно улыбнулся.
– А стоило бы… – проворчала Лиора.
– Знаете ли, девушка, – Вика приподнялась в кресле, – когда у вас самой будут дети, уверена, вы не так будете рассуждать.
Лиора едко усмехнулась. Тоон покосился на Вику, затем на Лиору:
– Вас зовут ЛиораКравитц, а вашего второго пилота – Майк Рубер, так?
Такого Лиора явно не ожидала. Она ведь не сообщала ригмейцу своего имени.
– Ты откуда это знаешь? – ошарашено спросила она.
– Он и не такое может, – констатировала Вика.
Словно в подтверждение этих слов ригмеецщёлкнул пальцами, и скотч, опутывающий руки и ноги пленников, порвался.Лиора раскрыла рот, поражённая увиденным. Да, сегодня вечер чудес какой-то… А волшебник тем временем довольно потирает руки.
– Меня зовут Тоон, и я – креон Данаи.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Жертва большой политики
Рабочий день в отделе сенатора Виктора Алексеевича Рогозина начинается рано. Так решил сам начальник этого отдела. Рогозин просыпался с рассветом, и всё его естество требовало труда. Люди, которые работали на него, отбирались сенатором именно по критерию выносливости, а человеку, который отлынивал, спал, занимался личными делами в то время, когда необходимо решать проблемы народа, не было места в его отделе. Рогозин так говорил: "Мы – полуоппозиция, поэтому нам нудно уметь воевать на два фронта – с правыми и левыми. Так скорее найдешь справедливость".
Про самого Рогозина иногда шутили, что в его заднице где-то спрятана невидимая батарейка, оттого-то он так быстро двигается. В народе его прозвали электровеникомза оперативность, а высшие чины Федерации называли его блохой, потому что "далеко прыгает и постоянно зудит". Но не смотря на все прозвища – шутливые или обидные – все, кто знал его лично, имел честь общаться с ним, любили его и ценили его благосклонное отношение к себе. Те, кто ненавидел его, уважали, как сильного и опасного соперника. В любом случае сам Рогозин знал, что, если о тебе говорят – это первый признак успеха, поэтому всеми способами подогревал интерес толпы к своей персоне.
