— А я узнала! — со злобным удовлетворением настаивала Аурика. — Еще бы! Такой утонченный человек, как Паскалопол, должен был и конце концов увидеть, что ничего интересного в этой бесстыднице нет. Только берегитесь, чтобы и вам не попасть в ловушку. Я замечаю, что вы с ней очень подружились.
Феликс охотно объявил бы Аурике: «Вы заблуждаетесь, Паскалопол умирает от любви к Отилии, и увидите, он скоро вернется!» Его остановила лишь гордость.
— Каждый был бы рад пользоваться вниманием Отилии,— сказал он.
Аурика недоверчиво посмотрела на него.
Феликс привел бы Паскалопола сам, если бы ему не мешали ревность и самолюбие. Случай помог ему исправить то, что он считал следствием своей горячности. На улице чья-то рука с силой сжала его руку. Это был Паскалопол. Помещик ни о чем не спросил, он мягко сказал:
— Очень прошу вас пройтись немного со мною. Я хочу с вами поговорить.
У Феликса сильно забилось сердце. Его поражали противоречия, живущие в душе человека. Из чувства соперничества он опасался Паскалопола и все же, увидев его, обрадовался, как радуются верной собаке, которая долго пропадала и вдруг нашлась. Паскалопол повел за собой Феликса (они встретились на проспекте Виктории), все время ласково держа его под руку, и вскоре они уже сидели друг против друга за письменным столом помещика перед налитым в рюмки зеленым ликером. Паскалопол, несколько раз откашлявшись, как это делают робеющие ораторы, прохаживался по комнате, а Феликс сидел со стесненным сердцем, точно подсудимый, который ждет речи прокурора. Быстро выпив одну за другой две рюмки, Паскалопол наконец решился:
— Дорогой домнул Феликс, не знаю, поверите ли вы, если я скажу, что очень привязан к вам и сожалел, что не мог вас видеть.
Сконфуженный Феликс потупился. Паскалопол был явно взволнован.
— Домнул Феликс, скажите мне прямо, как подобает мужчине, отчего домнишоара Отилия не хочет больше принимать меня?
— Но я... я не знаю... я...
Феликс залился румянцем. Вопрос Паскалопола вонзился в него, словно игла при инъекции.
— Вы любите домнишоару Отилию? Скажите мне, как сказали бы отцу.
Феликс растерялся от такого допроса, почувствовал себя мальчишкой и смущенно молчал, тем самым невольно подтверждая слова Паскалопола.
— Значит, вы ее любите! — сделал вывод помещик. — Иначе и быть не может. Как мужчина, я немножко огорчен, но как друг понимаю и одобряю вас. Домнишоара Отилия — редкая девушка. Но разрешите мне прибавить еще кое-что. Вы уверены, что всегда будете ее любить?
