— Феликс, Феликс, ты здесь?
Феликс бросился к двери, оправляя одежду.
— Я давно жду тебя к столу, — сказала Отилия, заслышав его шаги.
Когда Феликс вошел в столовую, Отилия уже вновь взобралась на свой стул и уселась на нем по-турецки. Она поеживалась от холода. Дяди Костаке за столом не было. Несмотря на поздний час, Отилия не хотела обедать, она лишь пробовала стоявшие на столе холодные блюда.
— Где ты так задержался? — спросила она. Феликсу тяжело было сознаться ей:
— Когда я вернулся из университета, дядя Костаке послал меня к Симиону посмотреть, что с ним. Он встал с постели и говорит, что здоров. Но, по-моему, он как-то странно изменился.
— И, разумеется, говорили обо мне!
— Нет! — солгал Феликс.
— Впрочем, мне это так же безразлично, как и то, что собирается сделать папа. Я люблю его, но прекрасно знаю, что есть вещи, которые он не в силах совершить, иначе он давно бы это уже сделал. У Паскалопола добрые намерения, но напрасно он беспокоит папу. Сейчас они, конечно, где-нибудь вместе. Ну какое для меня имеет значение, буду я называться Джурджувяну или Мэркулеску? О деньгах папы я не думаю, я и представить себе не могу, что он когда-нибудь умрет. А если бы это и произошло, разве ты можешь вообразить, что я буду жить здесь, носом к носу с тетей Аглае? Уф-ф! Когда-нибудь я с этим покончу.
Отилия сидела, уткнув подбородок в колени. Она взяла со стола печенье, откусила от него и стряхнула крошки на пол.
— Что ты сказала бы, Отилия, — заговорил Феликс, — если бы я на время оставил университет и нашел себе службу?
— И чтобы я поселилась с тобой, да?
— Да, — сознался Феликс.
— Я сказала бы, что ты неразумен, что ты взбалмошен. Для чего это делать? Ты хочешь испортить свою будущность? Стать вторым Тити? Папа по-своему любит тебя. Он тебе ни в чем не препятствует. Тебе нужны деньги и прочее, почему же ты не скажешь об этом мне, почему все носишься с какими-то нелепыми планами?
Феликс встал, подошел к Отилии, опустился на колени и обнял ее вместе со стулом, прижавшись щекой к ногам девушки. Отилия рассмеялась, ее это позабавило, но все же она не сумела скрыть от Феликса свое волнение.
— Отилия, тебя первую я узнал и полюбил, — пылко сказал Феликс.
— Первая победа, — уточнила Отилия. — А когда будет вторая?
Не смейся, Отилия, ты первая и последняя. Мне не нравятся другие девушки, в университете я ни на кого не смотрю. Я даже сам не знаю, люблю ли я тебя как невесту или, быть может, как мать, хотя мы одних лет. Люблю тебя, люблю!
