В борьбу вступили также литераторы. Новеллист и полемист Сэмюель Батлер написал несколько произведений, высмеивавших и критиковавших идеи Дарвина. Такая позиция встречается в его работах Life and Habit («Жизнь и привычка», 1877) и Evolution Old and New («Эволюция старая и новая», 1879).
Все эти нападки чрезвычайно задевали и ранили Дарвина. Его биографы Адриан Дезмонд и Джеймс Мур, написав в 1991 году книгу о жизненном пути знаменитого ученого, снабдили ее следующим подзаголовком: «Жизнь измученного эволюциониста». Главной заботой Дарвина являлось душевное страдание его любимой жены, которой было весьма трудно примирить свою глубокую религиозность с любовью и уважением к мужу. Чем больше официальная церковь нападала на него, тем невыносимее были ее страдания.
Настоящее отношение Дарвина к идее происхождения видов остается не до конца ясным. Например, в первом издании «Происхождения видов» понятие «Творец» не упоминается ни разу. В последних строчках книги Дарвин пишет, что «жизнь, с ее различными проявлениями, первоначально зародилась в одной или ограниченном числе форм». Во втором издании, появившемся вскоре после первого, ученый уже изменяет последние строки: «жизнь с ее различными проявлениями Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм» (курсив автора).
Никто не может сказать с полной уверенностью, появился ли пропуск в первом издании по недосмотру автора. Учитывая внимательную и скрупулезную натуру Дарвина, это звучит не слишком правдоподобно. Скорее всего, добавление во втором издании слова «Творец» было попыткой как-то смягчить душевные страдания, которые ученый причинил своим многочисленным коллегам, друзьям и, конечно же, своей жене. Именно в связи с этой проблемой возникает серьезный раскол. Многие религиозно настроенные люди, светские и духовные лица, без труда принимали основные идеи эволюции и даже теорию естественного отбора, но до тех пор, пока они могли продолжать верить в то, что там присутствует Бог. Наиболее логичным местом для Бога является начало всего. Вспоминается вопрос о часовщике времен Ньютона, который звучал так: «Было ли необходимо только запустить виды, gосле чего они заботились о себе сами, или требовалось периодическое вмешательство, чтобы регулировать происходящие процессы?»
Конечно, успех или крах «Происхождения видов» зависел от его собственных достоинств, а не ораторских способностей Гексли или любого другого защитника Дарвина. К счастью, эта книга является подлинным шедевром и нашла широкую поддержку. В последующие годы количество ее почитателей значительно увеличилось за счет солидного набора наблюдений, признания существующих пробелов в знаниях и читабельности. Первыми к армии почитателей Дарвина начали присоединяться геологи, затем биологи, палеонтологи и другие представители j научного и ненаучного мира. Однако этот процесс был медленным, неровным и до сих пор отнюдь не завершен.
