— Слушай, чего ты крутишь? — выговорил Бран. — Тебе что, нравится меня изводить, что ли?
Она замотала головой:
— Я и не думала тебя изводить. Я просто… ну, это просто… — она огляделась. Свесила голову в яму и произнесла:
— Если скажу, ты меня не выдашь?
— Нет.
— Гляди, не проболтайся.
— Да что такое-то? — спросил он. — В чем дело?
— Понимаешь, мой отец твоего убить не может.
— Это я уже слышал, только ты не сказала, почему.
— Потому, что твой отец моему нужен.
— Нужен? Но зачем?
— Зачем? — Улла снова огляделась. — А вот слушай, и тогда поймешь, зачем.
К вечеру похолодало.
Сидя на дне ямы, кутаясь в плащ, Бран думал о том, что рассказала Улла. Приятного мало, но ясно одно: нам из этого ничего хорошего не выйдет. Тут, похоже, одни сплошные психи, за исключением, может, этой девчонки. А теперь Железный Лоб уж точно нас не отпустит, поди знай, сколько времени у отца возьмет, чтобы…
Зарычала собака, и Бран замер. Собака продолжала рычать, захлебываясь от злобы, к ней присоединилась еще одна, и еще… Потом раздался звук удара и жалобный визг. Кто-то выругался.
Бран ждал. Чужой не зажигал огня. Судя по шороху, с чем-то возился. Потом заскрежетали засовы, человек откинул решетку, и Бран скорее угадал, чем увидел наверху его смутный силуэт.
— Эй! — шепотом окликнул незнакомец. — Колдун, ты спишь?
— Нет, — громко ответил Бран.
Чужак зашикал:
— Тише! Не ори, спятил? Хочешь, чтоб сюда народ набежал?
— Почему бы нет? Мне какая разница, один ты, или…
— Чего, жить надоело? — свистящим шепотом оборвал пришелец. — Так бы сразу и сказал, я б тогда не разорялся. Коли собрался помереть, скажи, я мешать не буду.
Бран сдвинул брови. Чужак совсем ему не нравился. Он вызывал тревогу, и мысли у него были нехорошие: темные, злые и ненавидящие. Но за что ему меня ненавидеть? Я ведь пока ничего ему не сделал.
Чужак заерзал наверху:
— Ты где, колдун? Темно, как в заднице… Я тебя не вижу, ты где?
— А ты б огонь зажег.
— Может, еще костер прикажешь развести? Ты чего, колдун, совсем того?
— Лично мне костер не помешает, я давно тут задубел.
— Дурень ты, колдун, — в тихом голосе чужака послышалась насмешка. — Коль я костер разведу, ты сразу в труп превратишься. Вовсе без ума, а еще чародеем прозывается.
— Почему это в труп? На что ты намекаешь?
Ненависть чужого нахлынула на Брана, и беспокойство разрасталось все сильней. Не нравится мне этот тип, совсем не нравится. Чего он приперся? Чего ему надо?
Чужак прошипел:
— Почему в труп, а? Сидишь тут, колдун, а не знаешь, чего Железный Лоб удумал. Извести он тебя решил, вот чего. Да и папаша твой не в лучшем положении. Нынче ночью он вас и порешит, во как! Призадумайся, колдун.
