Как-то я задремал на стуле возле постели больного, а после, проснувшись, заметил, что он полусидит на кровати и смотрит в окно. В свете Луны глаза его казались невероятно таинственными.
— Спасибо тебе, Ганс, — сказал Клаус фон Дирк, заметив, что я пробудился.
Признаюсь, мне стало стыдно за этот сон, потому я начал путано извиняться. Но господин остановил меня взмахом руки и уверил, что с его стороны это было именно благодарностью.
— Все прошло, — добавил он. — Нам с тобой многое пришлось пережить, но теперь это позади. Алхимия — наука ищущих. И хотя я едва не потерял себя самого, но нашел то, что мне было необходимо. Теперь у меня есть цель, к которой достойно стремиться. Если покорить ее, то можно превзойти всех тех пустословов, что мнят себя познавшими тайны вселенной. Скоро все будет. Совсем скоро.
Сказав это, господин вновь погрузился в сон, но то был сон выздоравливающего: усталый и ровный. Обтирая Клауса фон Дирка мокрой тряпкой и меняя белье, я некоторое время размышлял над его словами. В жизни господина появилась цель и вскоре, окрепнув, он непременно возьмется за ее осуществление. Мне же, как верному слуге, оставалось быть рядом и заботиться о благополучии Клауса фон Дирка, как и раньше. «В сущности, в моей жизни ничего не меняется», — думал я в тот момент и ошибался.
* * *
Воистину правы те мудрецы, что утверждают: стоит человеку осознать, к чему он стремится, как судьба с радостью поведет его по выбранному пути. До этого момента ты блуждаешь, не разбирая с дороги, но, ступив на тропу, следуешь туда, куда она тебя ведет. Главное — твердая уверенность, что это твой путь и решимость пройти его до конца.
Точно так же и было с моим хозяином. Стоило ему осознать свое предназначение, стоило выбрать из множества вариантов тот, который устраивал его наибольшим образом, как тут же все стало получаться именно так, как ему хотелось. Даже если поначалу и казалось, что это ложные шаги, а тропа вот-вот пропадет, оказавшись всего лишь примятой травой.
Не сказать, чтобы все случилось сразу и молниеносно. После выздоровления Клаус фон Дирк стал более внимателен к собственному телу и менее подвержен приступам всепоглощающей страсти. Он часто и подолгу сидел в кресле, а взгляд его, казалось, был устремлен в дали, скрытые от неподготовленного взора.
Я ухаживал за ним, делая то немногое, на что был способен. В глубине души моей порой мелькали горделивые мысли о том, что мой труд хоть немного, но приближает господина к его цели. Хотя бы тем, что не отвлекает на проблемы бренного существования.
