— Марш домой, негодник.
Мальчик виновато поплелся к дому. На пороге остановился, бросил на деда умоляющий взгляд. Вздохнул. Скрипнули немилосердно петли. Старик вздрогнул. Смазать давно пора.
Ночью старый Гаиска долго не мог уснуть. Ему чудилось, что это не ветер колотит ветками яблони в окно, а некий великан пытается пробраться к ним в хату, чтобы… Эр подскочил на ложе, долго вглядывался в темноту, стараясь разглядеть прикорнувшего у ног внука. Наконец, дождался едва слышного посапывания младшего и улегся обратно. Сон долго не шел. Ныли старые кости, шумел пришедший с моря ветер.
— Деда!
Старик подскочил на кровати, едва не скатившись на покрытый опилками пол. Внук стоял у его изголовья и прижимал палец к губам.
— Дедушка, тише.
Ошеломленный дед инстинктивно отодвинулся, завидев слабое свечение между пальцами младшего. Едва заметные искорки сыпались и умирали в темноте. Мальчик улыбнулся.
— Дедуля, не бойся… Это Лурджа.
— Он тебя разбудил?
— Да…
Младший подкрался к окну, осторожно заглянул в приоткрытую створку. Когда старый Гаиска подошел с другой стороны, мальчик едва заметно двинул головой, указывая во двор. Старик похолодел.
Черная фигура застыла под яблоней. Она стояла совершенно неподвижно, словно статуя. Затем шевельнулась. Голова в капюшоне медленно повернулась в сторону окна.
— Вор! — прошипел старый Гаиска, сжимая кулаки. — В сад, значит, лезть! Ко мне?! Ах, кудианово семя! Ну, погоди, я тебя…
Эр бросился было к стене, чтобы снять с выцветшего ковра древнюю саблю, но внук повис на руке, шепотом умоляя деда остановиться. Ничего не понимающий Гаиска дернул рукой и хотел было уже дать сопляку подзатыльника, но некий странный звук заставил его замереть на месте и прислушаться.
— Деда… бежим скорее!
Ошеломленный старик позволил увлечь себя на задний двор. Младший постоянно оглядывался и все тянул, тянул за собой Гаиску. А звук, странный, непонятный… Шипение, вот что. Так шипит гадюка, когда, когда…
— Дом, дом не заперт!
— Дедуля, бежим, бежим! Пожалуйста!
Они пробежали через садик. Ветвь яблони больно хлестнула по плечу. Ночная прохлада быстро заставила пожалеть об оставленных в спешке плащах. Когда они выскочили за забор и углубились в лес, старик понял, куда его ведет младший. Рывком повернул к себе внука.
— К страховидлу твоему снова, да?!
— Деда, нельзя останавливаться…
Шипение. Настолько сильное, что дед и внук в страхе принялись озираться. Но вокруг царила почти кромешная тьма, лишь откуда-то из-за туч лениво подсвечивал ущербный блин луны. Гаиска прижал дрожащего внука к себе, сжал кулаки.
