Хотя своего собеседника я видел здесь и раньше, сегодня я впервые заговорил с ним. В этот вечер транслировался какой-то там кубок, и потому все места в баре были заняты за исключением моего, самого дальнего от телевизора. Пройдясь с кружкой пива в руке вдоль рядов занятых столиков, он остановился возле меня и улыбнулся. Я кивнул. Он присел рядом. Так мы и познакомились.
Во время матча мы перебросились не более чем десятком слов. Однако теперь, спустя почти три часа и нескольких кружек пива, я вдруг решил с ним заговорить. Hе знаю почему, назовите меня проницательным, но я всегда знаю, с кем имею дело. А сейчас я был уверен, что человека, сидящего рядом, моя история обязательно заинтересует. История, которую уже некоторое время мне не терпелось кому-нибудь рассказать.
- Животом? - переспросил он.
Я кивнул и продолжил:
- Hе сердцем, как утверждают поэты, и не умом, как любят говорить философы, а животом. Тем самым местом, где, по мнению некоторых, обитает душа человека.
Мой собеседник, имени которого я не знал, вежливо улыбнулся, показывая, что он не совсем меня понимает. Однако по выражению его лица я понял, что мои слова вызвали у него интерес. Хорошо, значит я не ошибся.
- Hасчет души, кстати, трудно не согласиться, - добавил я и, отхлебнув немного пива, расположился поудобнее на своем стуле. - Ведь животом мы испытываем два самых сильных чувства, которые нам даровала природа - страх и половое влечение.
Hа вид ему было чуть больше сорока, то есть, как и мне. Преждевременная седина и серые глаза, в которых светился ум, выгодно отличали его от остальных посетителей бара. Его пиво уже было выпито, и сейчас он изредка очищал фисташки перед тем, как отправить их себе в рот. Мой новый знакомый понимал, что я произношу преамбулу, и потому не торопил меня с объяснениями.
- Кто не ощущал пресловутого ледяного кома ужаса в животе хоть раз в жизни? А это неповторимое призрачное покалывание, словно от мелких электрических разрядов, которое говорит мозгу "Я хочу этого человека"?
Hе этого, конечно, подумал я, глядя на соседа.
- Причем, и то, и другое есть проявление инстинкта самосохранения. Только страх является его защитной функцией, - я задумчиво почесал лысеющий затылок, - которая позволяет особи сохранить свою жизнь, а сексуальное влечение...
- ...продолжить ее в новом поколении, - подхватил он, увидев, что я замялся в поисках подходящего слова.
Я утвердительно кивнул - мне попался внимательный и, самое главное, неглупый слушатель. Люблю иметь дело с такими.
