Совещание Союза Неизвестных закончилось поздно ночью, и премьер поехал домой, хотя ему предлагали остаться в «доброй компании» и поиграть в покер; Дубинин славился своим карточным азартом. Однако Олег Николаевич сослался на усталость и в два часа ночи поднялся на отдельном лифте на самый верх «сталинской высотки», известной старожилам-москвичам как гостиница «Киевская», а нынешней молодёжи – как «Рэдиссон Ройял». Премьер имел не одну квартиру в Москве, не считая двух поместий в Жуковке и в Сарове, но если он хотел решить какую-то проблему, то выбирал именно эти роскошные, отделанные ценными породами дерева, гранитом и мрамором, фарфором и золотом, апартаменты, не уступавшие по роскоши жилью анарха.
Понежившись в ванной в приятном расслаблении, Олег Николаевич накинул на плечи византийский халат, охлаждающий кожу, расположился в кресле в кабинете перед метровой пластиной монитора и набрал код вызова Конкере, который он узнал много лет назад от тогдашнего анарха Меринова. Однако экран компьютера остался тёмен, алый паучок, похожий на китайский иероглиф цюань – опознавательный символ Конкере, – не вспыхнул в глубине экрана. Слухи о гибели Монарха имели под собой реальную почву, он и в самом деле был уничтожен инфархом в «адовых» мирах «розы», не оставив преемника. А так хотелось иметь за спиной более могущественного покровителя, чем Валерий Павлович Дубинин.
Глотнув коньяку, Олег Николаевич поколдовал над клавиатурой и вызвал главного своего гаранта жизни и свободы, которого побаивался, несмотря на тесные родственные отношения: генпрокурор Леонард Маратович Меринов, сын прежнего анарха Рыкова-Меринова, был женат на родной сестре Олега Николаевича. Но главным достоинством сорокалетнего генерального прокурора были его выдающиеся организаторские способности, позволившие ему объединить все значимые криминальные структуры России и стать во главе Купола.
Компьютерная связь с криптозащитой давала возможность говорить обо всём, даже о самых секретных вещах, поэтому можно было включать скайп и не бояться перехвата, но все иерархи Союза Неизвестных, в том числе и Олег Николаевич, предпочитали не высвечивать своё истинное лицо, отчего собеседник диарха видел перед собой не премьер-министра, а бывшего генсека Брежнева. В свою очередь и генпрокурор прятался за личностью не менее известного бунтаря и поэта – Маяковского, хотя оба знали, с кем имеют дело.
– Привет, поэт поэтов, – сказал премьер-министр.
