Вскоре все было кончено. Войско противника было полностью уничтожено. Кругом валялось куча трупов. И врагов и своих. Часть мятежников во главе с атаманом Лукиным превратились временно в служителей цирка времен Римской империи – конфекторов (завершителей). Древнеримские завершители с помощью увесистой кувалды добивали после гладиаторских сражений тяжело или смертельно раненых меченосцев. Современные же русские конфекторы добивали раненых бурятов другим оружием – штыками и кистенями. Добивали так на всякий случай. А то вдруг ночью павшие враги оживут и нападут на победителей. Либо зарежут, либо из лука поразят. А мертвый туземец уже не страшен и не причинит мятежникам никакого вреда.
На Алабина было жутко смотреть: лицо, руки, белоснежная рубаха, оружие забрызганы каплями чужой и своей крови, глаза ошалелые, по вискам и телу течет обильный пот. Дмитрий воткнул две сабли в землю и, упал в изнеможении лицом вниз на траву. Он постепенно начал приходить в себя.
Многие из мятежников тоже попадали или уселись на траву. Они переводили дух и радовались тому счастливому обстоятельству, что остались живы и то, что уничтожили множество неприятелей. Наиболее впечатлительные каторжники вспоминали перипетии боя, свое бесстрашие и ловкость и убитых ими лично туземцев. И особенно начало боя, такое волнительное и тяжелое для мятежников.
В шутку это сражение Кислицин назвал «Битва при Шилке» по аналогии с битвой при Калке. У врагов потери были просто колоссальные. Мало кто спасся из них, возможно лишь единицы. Человек сто пятьдесят точно осталось на поле сражения, остальные сгинули в бурной реке. Все представители бурятских племен – булагаты, эхириты, хоринцы и хонгодоры – погибли. И в том числе и четыре их вождя и пять шаманов. Но потери были и среди каторжан: в бою погибло пятнадцать человек, в том числе члены Совета Семи – Окунев и Кручина. Имелось и много раненых.
…Алабин привстал с травы и оглядел всех тех мятежников, кто был в поле зрения: интересно Вин Чоу уцелел в этой рубке? Наконец Дмитрий увидел целого и невредимого китайца, и от сердца поручика сразу отлегло. Слава богу, жив желтолицый! Вот он сидит на поваленном дереве и отирает свою саблю от крови пучком травы и поет какую-то свою народную песню. И часто повторяет одно и тоже слово «Хоу И». Еще раз слава Всевышнему за спасенного китайца! А то, как поручику и его товарищам без толмача в Поднебесную плыть? Кто им будет переводить причудливую речь собратьев Вин Чоу? Аллилуйя фортуне! Аллилуйя!
