– А я бы его повесил, граф.
– Вы жестоки, поручик, к великим гениям, пусть даже злым и бесчеловечным.
– После того как я видел гибель тысячи моих товарищей я считаю Наполеона сумасбродной маниакальной личностью готового кинуть в горнило кровавой и беспощадной войны миллионы солдат и гражданских лиц, как своих так и чужих. Вам, наверное, ваше сиятельство, известно его одно циничное выражение?
– Какое же, поручик? Это крайне любопытно…
– А вот какое, послушайте… «Солдаты – это цифры, которыми разрешаются политические и военные задачи». Каково, граф? Ужели это не самая жестокая и откровенная циничность?
– Не буду более спорить с вами, дорогой поручик. Мне ваши убеждения нравятся. Вы милый приятный и рассудительный собеседник.
– Тоже самое я могу сказать и о вас, граф.
– Мы оба так любезны, – рассмеялся Стоун. – Жаль, что ваш император подержал этого выскочку Бонапарта, и наши страны теперь в состоянии войны.
– Поверьте, граф, не сегодня-завтра мир между Россией и Францией нарушиться и наши страны снова будут союзниками. Причем, в борьбе против все того же неистового корсиканца.
– Я тоже так полагаю, сэр Алабин.
К беседующим подошел Денис Давыдов.
– Разрешите покорнейше отрекомендовать вам, ваше сиятельство, моего друга и верного боевого товарища Дениса Давыдова, – сказал Алабин.
Воин-поэт щелкнул каблуками и представился:
– Честь имею, адъютант светлейшего князя Петра Ивановича Багратиона, поручик Денис Васильевич Давыдов!
Помощник английского посла по особым поручениям улыбнулся.
– Очень рад нашему знакомству, граф Рокингемский, Джордж Стоун.
– У меня есть исключительна просьба к вам, ваше сиятельство.
– Very interesting[4], какая же?
– Позвольте уважаемый граф на короткое время украсть вашу супругу. Эту мазурку она обещала мне.
– О, пожалуйста…
Разумовская-Стоун отправилась танцевать с Давыдовым. А граф Рокингемский еще немного пообщался с Алабиным, а потом отошел к своей теще – княгине Разумовской.
И вот мазурка закончилась. Радостный Давыдов подвел Екатерину к Алабину.
– Большое спасибо, Екатерина Павловна, вы были превосходны в танце. Вы – богиня. Но я спешу покинуть это место. Дмитрий Михайлович так смотрит на меня что мне становиться не по себе. Да и ваш муж тоже коситься на меня. Посему я убегаю к другим дамам, зачем мне столько могущественных врагов, а еще хочу пожить.
– Мерси, поручик Давыдов, – успела поблагодарить остроумного гусара графиня, и тут же недавний кавалер скрылся в густой толпе.
