У нас нет свидетельств того, что Томас Бекет пережил эмоциональное перерождение, которое часто заставляет людей отказываться от мирских радостей и погружаться в мир религии. Он главным образом руководствовался своим представлением о том, каким должен быть архиепископ. Томас не искал этого поста – он сам его нашел. Бекет сильно сомневался, подходит ли он на роль архиепископа, но папский легат сумел убедить его, что подходит. Он был избран компетентными людьми и был соответствующим образом посвящен в сан архиепископа, да и вряд ли можно отыскать человека, который полностью подходил бы для этого поста. Осознавая свои недостатки и греховность прежней жизни, Томас со всем смирением стал работать над собой, чтобы соответствовать своему представлению о том, каким должен быть преемник апостолов.
При гостях, чтобы не сильно их смущать, Томас делал несколько глотков вина и съедал немного мяса, хотя обычно пил только укропную воду и ел один хлеб. Во время трапез он сажал своих рыцарей на дальнем конце стола, чтобы их веселая болтовня не мешала священникам, а хранитель архиепископского креста Александр Льюэлин читал вслух какую-нибудь святую книгу. Вторые сыновья дворян с подросткового возраста до посвящения в рыцари обычно обучались в доме архиепископа и прислуживали за столом. И первое место среди этих юношей, несомненно, принадлежало принцу Генриху.
В те дни у архиепископов еще не было особого одеяния, если не считать монашеской рясы, но Томас убрал свои роскошные наряды и облачился в простую одежду из грубой ткани. Он сохранил все благотворительные учреждения своего предшественника и удвоил милостыню, которую раздавал Теобальд. Бекет кормил бедняков и бродяг; раздавал кентерберийским нищим одежду; посещал больных монахов и выделил десятую часть своих доходов на нужды благотворительности. Ежедневно в своих покоях он омывал ноги тринадцати беднякам, обильно кормил их и отпускал, выдав каждому в подарок четыре серебряных пенни.
Нет нужды говорить, что это делалось на виду у всего дома – ни архиепископ, ни король, ни любой другой человек, занимавший какой-нибудь пост в стране, за пределами своей спальни ни на минуту не оставались в одиночестве. Вся жизнь этих людей проходила на людях, на глазах у толпы слуг, приспешников и друзей, и даже праздных наблюдателей. В дома знати мог зайти любой человек, с жадностью глядевший на все, что там происходило. Дома даже самых богатых людей состояли из общего зала и комнаты. Зал представлял собой большое помещение, похожее на сарай. В центре зала, прямо на полу, располагался очаг, в котором горел огонь, а дым выходил в отверстие в крыше.
