Эмерс наклонил голову.
— Конечно, сэр, — произнес он. — Но осмелюсь спросить…
Соверен, заряжая «адамс» патронами из коробки, поднял глаза.
— Да?
После бритья его узкое лицо, помолодев, стало похоже на лицо упрямого мальчишки.
— Вы… вы хотите оживить мисс Анну?
Взгляд Соверена похолодел.
— Это не твое дело, Эмерс.
— Извините, сэр, но, боюсь, этот господин вас обманет.
Соверен защелкнул барабан револьвера.
— Почему это? Ты знаешь что-то об «Эфирных механизмах»?
— Нет, сэр, но эта кукла… В ней было что-то дьявольское.
Соверен рассмеялся, пряча оружие в сюртучный карман.
— То же самое ты говорил про паровой котел и поршни!
— Это другое, сэр! — затряс головой Эмерс. — Ходят слухи, что это и не эфир вовсе!
— Конечно, — кивнул Соверен, — что это тогда? Зловонное дыхание Сатаны?
Старик дернул губой.
— Вы можете смеяться, сэр, но кое-кто так и думает. Люди видели его жуткие машины у кладбища за Эмптон-роуд.
— Идите уже, Эмерс.
Слуга постоял, затем опустил плечи и поплелся в холл. Соверен лениво слушал, как он копошится там, одеваясь, как нащупывает ботинки, но совершенно не ожидал, что Эмерс объявится в кабинете вновь.
Настроен строптивец был решительно, наставленный палец подрагивал.
— Я видел, сэр, как он поймал вас, — заговорил старик. — На крючок, сэр. Я знаю, что вы любите Анну, но она… Она ушла, сэр.
— Заткнись! — рявкнул Соверен.
— Я не знаю, какую сделку вы заключили, — сказал Эмерс. — Но она не принесет вам добра. Вы видели «Театр мертвецов»?
— Что?
— «Театр мертвецов». Вход — два пенса. В партер и ложи — шиллинг. Это театр, где играют мертвецы. Все до одного.
— На эфирных батареях?
— Скорее всего, сэр.
— И что?
— Я ушел через пять минут. Они просто ходят или стоят, сталкиваются. Еще дерутся. Многих это очень смешит.
— Интересно. И где это?
— В двух кварталах отсюда. На Хантер-стрит. Там и вывеска. Эти мертвецы — уже не люди! А лампы? Эфирные лампы сейчас висят везде. Такие стеклянные колбы с абажуром, сэр. Еще свет от них противный, зеленоватый. А стержень внутри — серебряный!
Эмерс посмотрел так, будто раскрыл великую тайну. Соверен покашлял в кулак, скрывая улыбку. Да уж, серебро — это страшно!
— Идите, Эмерс. Мне действительно нужен экипаж.
— Что ж, сэр, как вам будет угодно.
Недовольный старик вышел из дома, на ходу застегивая пуговицы пальто.
Серебро. И что — серебро? Соверен, хмыкнув, повертел в пальцах дырявый шиллинг. Чтобы скоротать ожидание, он совершил обход дома, наверное, впервые за полгода удивляясь, в какое запустение пришли комнаты.
