Разговор Мимозы с шефом продолжался еще часа три. И он поведал ей, что все финансовые потоки «Корф Диамант Корпорейшен» и «Лайерс медикум» отслеживаются ЦРУ и другими зарубежными спецслужбами. А напоследок сказал:
— Я вовсе не хочу сажать тебя на цепь, Мари! Изучай обстановку «из-за кулисы» — Трофим с Алевтиной помогут. Им-то можно ходить везде открыто, а тебе — ни в коем случае! Твое дело — аналитика. И главное сейчас — займись-ка недвижимостью в центре, пока всю бандиты не присвоили. Тамошние площади пригодятся в будущем. Да с конкурентами в этом деле поосторожнее будь! Если что — Трофим телохранителями обеспечит. Ну, «не падайте духом, поручик Голицын!»
* * *
По возвращении в Москву Маша рьяно взялась скупать квартиры в районе Тверской и Таганки, Маросейки и Чистых прудов. А вскоре на Старосадском они с Алей занимали уже целых два этажа. Однако Машеньку тянуло совсем к иным деяниям. Нарушая запрет шефа, она искусно гримировалась и внедрялась в толпу митингующих у Останкинской башни, на стадионах и площадях. Побывала и на вечере «Нашего современника», где слова Татьяны Глушковой потрясли ее — смелость и бескомпромиссность этой замечательной поэтессы превзошли выступления представителей сильного пола… Хотя Кожинов и Куняев, Палиевский и Казинцев, да и многие другие были, как всегда, на высоте…
Несмотря на строгий запрет графа, Маша и Аля не выдержали — решили все же взглянуть на первомайскую демонстрацию. Подруг сразу же захватил всеобщий подъем протестующих — чувство живой солидарности волной всколыхнуло и сплотило их ряды. Людское море под разноцветными стягами и транспарантами бушевало от негодования, то сгущаясь, то растекаясь в стороны. Масштабность самого зрелища вселяла надежду на выпрямление поруганного и обманутого народа. Маша и Аля ощутили, как биение их пульса совпадает с биением десятков тысяч русских сердец. А рядом зазвучало вдруг: «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой!.. И дух «Священной войны» все с большей силой накалял атмосферу. Когда толпы демонстрантов прошли по улице Горького и свернули на проспект Маркса, а затем медленно стали уплотняться у Колонного зала Дома Союзов, наперекор им выступил милицейский отряд. Очутившись у входа в метро, подруги видели, как тех, кто пытался сопротивляться, омоновцы стали беспощадно избивать дубинками. Заметив, как один из них ударил подростка. Аля закричала:
— Мерзавец! А ну-ка прекрати сейчас же!
