Элизабет улыбнулась. Она и сама так думала. К тому же ей было приятно, что она не утратила своей школьной способности думать и запоминать. Потом она одернула себя: что за самодовольство! Ей предстоит рожать ребенка, а не сдавать годовой экзамен.
Доктор Дорнбергер снова заговорил, теперь уже вполне серьезно, без улыбки:
— И позвольте мне сказать вам еще одну важную вещь. Во-первых, у ребенка может не быть резус-положительной крови, ни в этот раз, ни потом. В этом случае никаких проблем вообще не будет. Во-вторых, если даже кровь ребенка будет резус-положительная, не обязательно, что у вас появятся антитела. В-третьих, даже если появятся, очень велики шансы на успешное лечение и выздоровление ребенка. — Он посмотрел ей в глаза: — Что вы теперь обо всем этом думаете?
Элизабет просияла. С ней разговаривали как со взрослым человеком, и это очень ей импонировало.
— Доктор Дорнбергер, — сказала она, — вы просто чудо.
Изумленный врач взял в руку трубку и принялся ее набивать.
— Да, — согласился он. — Я и сам иногда так думаю.
* * *
— Джо, я могу с тобой поговорить?
Люси Грейнджер как раз направлялась в отделение патологической анатомии, когда в коридоре первого этажа едва не натолкнулась на массивную фигуру Пирсона. Услышав, как его окликнули, Пирсон остановился.
— У тебя какие-то проблемы, Люси? — Старик говорил своим обычным немного гнусавым и ворчливым тоном, но в нем — к великой радости Люси — не было враждебности. Люси втайне надеялась, что она застрахована от перепадов настроения Джо Пирсона.
— Да, Джо. Я хочу, чтобы ты взглянул на одну мою больную.
Пирсон принялся раскуривать непременную сигару. Внимательно посмотрев на ее красный кончик, он спросил:
— Что случилось?
— Речь идет об одной медсестре-практикантке. Девушку зовут Вивьен Лоубартон. Ей девятнадцать лет. Ты ее знаешь?
Пирсон отрицательно покачал головой, и Люси продолжила:
— Меня немного беспокоит этот случай. Я подозреваю опухоль кости и на послезавтра назначила биопсию. Ткань направят к вам, но я бы хотела, чтобы ты взглянул на девочку.
— Хорошо. Где она?
— Я госпитализировала ее для наблюдения, — ответила Люси. — Она на втором этаже. Ты не посмотришь ее прямо сейчас?
Пирсон кивнул:
— Могу, конечно.
Через вестибюль они прошли к пассажирскому лифту.
В обращении Люси к Пирсону не было ничего необычного. В таких случаях, когда лечащий врач подозревал злокачественную опухоль, последнее слово принадлежало патологоанатому — именно он ставил окончательный диагноз. В диагностике опухоли играют роль многие факторы — иногда противоречивые, — и патологоанатому приходится тщательно их взвешивать. Оценка костных опухолей была особенно трудна, и Люси знала об этом. Поэтому в таких случаях патологоанатома привлекали к обследованию с самого начала. Следовательно, он мог познакомиться с больным, обсудить с лечащим врачом симптомы, выслушать мнение рентгенолога — все это помогало установить точный диагноз.
