Религиозный опыт подобного рода несет в себе дар или предназначение пророка и миссионера. Ощущение того, что все им пережитое имеет не только личное, но и универсальное значение, имело большую психологическую ценность для нашего автора. Переживание «Я» — универсально. Мы часто говорим об инфляции, когда «эго» не интегрирует космическую идею, а абсолютизирует ее. Возможно, она и должна быть абсолютизирована. Откуда нам знать? Нам достаточно увидеть трансцендентальную целесообразность разворачивающихся событий, а также то, что эта трансцендентальная целесообразность была традиционно истолкована автором как зов.
В тексте много упоминаний о диете. Безусловно, можно сказать, что они символизируют навязчивый интерес высокоинтуитивного человека к чувственным деталям жизни — особенно к жизни телесной. Я помню одного страдающего паранойей человека (я общался с ним в больнице), разговоры с которым сводились, с одной стороны, к обсуждению абстрактных математических теорий и фантастической поэзии, а с другой — к вопросу о том, сколько ломтиков хлеба он должен съедать во время обеда и выяснению питательной ценности помидоров. Но культ диеты нельзя свести лишь к компенсации. В популярной прессе встречаются подробные описания того, что ест тот или иной великий человек. Великие часто проявляют повышенный интерес к диете. Пища, в конце концов, символизирует мир, и гастрономические привычки человека характеризуют его мировосприятие. Гопи Кришна вынужден перестать питаться, как прежде. Этот сдвиг в отношении к пище отражает его сдвиг «жизни-в-мире» с наружного аспекта к внутреннему. В индуизме это называется сдвиг от стхула (плотного) аспекта к сукшма (тонкому) аспекту.
Вот как он это описывает: «Такое случалось со мной время от времени, словно мысль о том, что отныне мне предстоит есть не ради удовольствия и не ради утоления голода, а для того, чтобы изба вить свою перевозбужденную и сверхчувствительную нервную систему от лишнего напряжения, желала навечно запечатлеться в моем мозгу». Иными словами, самый основной, генетически заложенный инстинкт начального уровня психологической жизни (оральная стадия) также включился в развивающийся процесс.
Он относится к своей диете с большой «строгостью». Я считаю, что упоминание в данном контексте этого слова указывает на разницу между «правильной» и «неправильной» навязчивостью. Строгое отношение к деталям психической жизни (проявляется ли оно в диете и физических упражнениях или в сновидениях и фантазиях и в их выражении художественными средствами) указывает на способ преодоления навязчивого влечения — изнутри, с помощью собственного же принципа. Подобное лечит подобное. Психике родственна строгая точность — вспомните о деталях детских рассказов, примитивных ритуалов и примитивных языков и ту детальность, с которой мы выражаем все, что считаем важным. Строгая точность не есть прерогатива естественных наук и не метод, отождествляемый лишь с измерениями. Наш автор понимает, что, меняя свой жизненный стиль, он должен относиться со строгостью ко всем деталям. И он начинает подходить к своей диете с той строгостью, с которой скрипач относится к упражнениям для разработки пальцев, а боксер, желающий увеличить скорость контрудара, — к тренировкам. Он демонстрирует нам иной способ преодолеть навязчивость — не отмахиваясь от нее, но посредством тех достоинств, которыми обладает сама навязчивость. Навязчивость можно рассматривать как извращенную точность, принявшее неверное направление ритуалистическое поведение, которое требует поправки.
