— Так, так, — сказала я, радуясь, что мой голос оставался спокойным, потому что мой пульс, черт возьми, таким не был. И я не была уверена, было ли это страх или притяжение или немного и то, и другое, потому что было что-то опасно-притягательное в его горящих от гнева глазах. — У вора есть жало.
— Вор хочет ответы.
Я заставила себя сесть и прижала колени у груди. Моя кожа была холодна из-за ночной прохлады и сияла странным свечением, доставшимся мне, скорее, от матери, чем от отца. Только день и только солнечный свет согревали меня.
Я пошевелилась, и простыня, прикрывавшая меня, скользнула вниз к ногам, возможно, открывая куда больше, чем следовало. Но в течение одиннадцати лет, когда ученые держали нас голыми, это не особенно меня беспокоило.
Взгляд Трея остался непоколебим так же, как его прицел.
— Где Иган?
— Я тебе ничего не скажу об Игане, пока ты не скажешь правду о том, кто ты и что здесь делаешь, — мой взгляд скользнул к пистолету, и дрожь пробежала по моему телу. Его рука была по-прежнему слишком твердой. Что говорило о хорошей осведомленности и опыте. – Валяй, стреляй в меня, если хочешь. Я уверена, что ученые дадут тебе солидное вознаграждение за мой труп.
Удивление, промелькнувшее на его лице, слегка успокоило мое напряжение. Если он не понял, что я имела в виду, то он не охотник. Может быть, это и небольшой повод для радости, учитывая то, что он все еще держал меня на мушке, но долгие годы плена научили меня быть благодарной и за такие вещи.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — сказал он, и голос его по-прежнему оставался ледяным, а глаза по-прежнему горели от гнева, — но могу заверить тебя, что не работаю ни на каких ученых и не хочу получить награду за твой труп.
Произнося эти слова, его взгляд быстро двигался вверх-вниз по моему телу. Он, может и не хотел мое мертвое тело, но определенно хотел живое. Его желание наполнило прохладный воздух, согревая меня. И хотя я не совсем уверена, была ли моя реакция просто похотью или чем-то гораздо более сильным, я знала, что для этого было самое неподходящее время. И все же я не могла остановиться, втягивая его запах и наслаждаясь его теплом, чувствуя, как в глубине душе разгорается голод, которого я никогда не знала с Иганом.
Часть меня хотела чувствовать себя виноватой, но, честно говоря, я просто не могла. Иган и я были любовниками, потому что мы были одиноки и потому что у нас было мало выбора. Если бы мы встретились во внешнем мире, сомневаюсь, что мы даже обменялись приветствиями. Мне было очень стыдно, потому что Иган был хорошим человеком, который заслуживал намного больше, чем то, что он получил от жизни и от меня.
