Я даже не знаю этого человека. Я ведь даже не успела обернуться, чтобы рассмотреть его. И все же мое тело реагирует на него так, как никогда не реагировало на Игана.
Может быть, я сильно приложилась головой и просто не поняла этого?
Он поставил меня на ноги и быстро отступил назад, заставляя меня задуматься: была ли у него такая же реакция на прикосновение.
— Ты в порядке? — спросил он хриплым и все еще чертовски сексуальным голосом
— Нет, благодаря тебе, — пробормотала я, вытаскивая из рук камушки, прежде чем повернуться. Взгляд голубых глаз, похожих на летнее небо, встретился с моим. Что-то глубоко внутри меня задрожало.
Возможно потому, что в их глубине таилась только холодная расчетливость. Это были глаза человека, который знал, чего хочет и как именно получит это. Но в них была и дикость, одновременно знакомая и чужая. Дикость, что говорила о солнце, о небе, о воздухе, и не имела ничего общего с людми.
У Игана был такой взгляд, подумала я. Если бы еще вспомнить, кем был Иган, было бы отлично.
То, что я узнала одинаковую дикость во взгляде, еще не значило, что этому человеку можно доверять. В конце концов, у многих наших охотников был такой же взгляд.
Конечно, эта мысль пришла и ушла без дальнейших разъяснений.
— Черт возьми, почему ты не притормозил, сразу как увидел меня?
Он махнул рукой куда-то в сторону припаркованного автомобиля. Его голос звучал недоверчиво, когда он сказал:
— Я шел шестьдесят миль в час. Почему, черт возьми, ты просто стояла? Это сумасшествие!
Да, это было оно. Но этот денек итак напоминал ад, так что изменит еще один безумный поступок? Но он же остановился, так что я хоть отчасти достигла своей цели.
— Мне нужно было поймать машину, а никто не останавливался.
— Учитывая, как ужасно ты выглядишь, я совершенно не удивлен.
— Это, черт возьми, не причина, чтобы попытаться задавить меня, — пробормотал я, убирая густые пряди спутанных волос за ухо.
Он улыбнулся, и это изменило его лицо, на мгновение придавав его аристократичным чертам тепло.
Потом тепло исчезло, и он стал изучать меня. Его взгляд задержался на синяке, уродующем мой лоб, прежде чем двинуться дальше. Это было сделано специально, чтобы поддразнить меня, побудить к действиям. Даже напугать. Так он испытывал меня. Проверка моей серьезности. Только осмотр внезапно прервался, когда его взгляд достиг моих рук.
— Хорошее кольцо.
Нотки сексуальности покинули его голос. Их сменило спокойствие, от которого у меня ноги начали зудеть, побуждая бежать. Я едва удержалась, чтобы не спрятать руку за спину, и сказала:
