Нам позвонил один из кузенов, который все еще работал в правительстве. Он знал, что все члены семьи с ужасом ждут моей очередной выходки, в результате которой вся родня по линии Хаиль и Хассен будет уничтожена. Кроме того, ему было известно, что я проявляю интерес к обучению в медицинском колледже в Индии. Поэтому он посоветовал: «Воспользуйтесь инцидентом с Мариам в Индии, когда она сломала ногу» — и назвал имена двух своих родственников, которые были близко знакомы с представителями власти.
— Попросите их проводить завтра Мариам в администрацию президента, чтобы она могла подробно рассказать о своем несчастном случае и заполнить документы для поездки в Индию, — посоветовал он.
На следующий день мои кузены отвели меня в штаб президента Амина, где мне дали бланк заявления, который я должна была заполнить, указав причины поездки в Индию. Описав свои несчастья, я вернула заполненный бланк и стала ждать. А в два часа дня предстала перед президентом Афганистана. Как это ни невероятно, глава правительства персонально беседовал со всеми, кто подавал заявление на получение медицинской визы.
Я сообщила президенту, что необходима еще одна операция для выправления лодыжки. Я отдала ему деньги и медицинскую справку, подписанную индийским хирургом-ортопедом, которая хранилась у меня уже несколько лет. К счастью, на справке не было даты, и в ней лишь сообщалось, что Мариам Хаиль перенесла несколько операций после автокатастрофы и, возможно, будет нуждаться в последующих. Кроме того, я просила о том, чтобы моему отцу было дозволено сопровождать меня, поскольку находилась в юном возрасте, а ни одна афганская семья не позволила бы женщине путешествовать в одиночку.
Завершив свою речь, я взглянула на президента Амина и обнаружила, что он хитро улыбается. Я так ненавидела Амина за то, что он сделал с моей страной, что была изумлена, поняв, что он обладает исключительной красотой и обаянием. У него оказались большие карие озорные глаза. Он был безупречно одет, а его густые седые волосы аккуратно пострижены.
В его взгляде промелькнуло восхищение, и он принялся заигрывать со мной:
— А, Мариам Хаиль! Ты действительно хочешь поехать в Индию для того, чтобы лечь на операционный стол? Или ты хочешь сниматься в Болливуде?
Я была ошарашена. Мне не было еще и двадцати лет. Для меня он был стариком, хотя и весьма привлекательным. Я выжала из себя улыбку:
— Вряд ли я готова к тому, чтобы сниматься в кино, господин президент.
