Впрочем, в предвосхищении поездки мы не обратили внимания на эти тревожные знаки. Наша большая компания забралась в такси и попросила водителя отвезти нас в любимую мороженицу, расположенную в центре города.
В Кабуле в каждой мороженице работал человек, умевший жонглировать бокалами и тарелками как цирковой фокусник. Мы с удовольствием наблюдали за тем, как он посыпает наши тарелки снегом, привезенным с горных вершин, а затем сбрызгивает его сиропом. К десерту добавлялась сладкая пастила, нарезанная узкими полосками. Затем в шейкере сбивались сливки с розовой водой, и все это выливалось на тарелку.
Мы были счастливы в тот день, и, возможно, это был мой последний счастливый день в Афганистане. Мы болтали о предстоящей поездке, предвкушая, как будем купаться в холодной воде и устраивать пикники в роскошных садах. Я была вдвойне счастлива, так как мой отец позволил мне сесть за руль и отвезти моих подружек к школе на своей машине, где нам предстояло сесть в автобус. А машину папа собирался забрать позднее.
Несмотря на то что кое-кто из жительниц Кабула умел водить машину, никто из них не осмеливался сесть за руль без мужчины. Я была одной из немногих кабульских девушек, кому было позволено ездить на машине без сопровождения отца.
Когда вечером такси доставило меня к дому, я удивилась, увидев выбегающих из дверей маму, Надию и няню Муму. Няня Мума трусила с воздетыми вверх руками, словно собиралась отразить летящую пулю. Мама плакала.
— Ты жива! Ты жива! — бормотала Надия, приехавшая на каникулы из Индии, вытаскивая меня из машины.
— Что случилось? — испугалась я. — Что-то с папой?!
— Марш в дом! — взвизгнула мама.
— Слава Аллаху, ты жива! — воскликнула Мума, вытирая свои покрасневшие глаза.
К этому моменту я была уже настолько обескуражена происходящим, что меня начала бить дрожь. Теперь я уже не сомневалась, папа умер! Что еще могло довести моих близких до такого состояния? Не успели мы войти в дом, как раздался оглушающий взрыв, потрясший все здание до основания.
Мама вскрикнула. Надия и Мума бросились в разные стороны.
— Что случилось? — закричала я, чувствуя, что к глазам у меня подступают слезы.
Мама бормотала что-то бессвязное, поэтому я кинулась к телефону и набрала номер офиса моего отца. Номер был занят.
Только тут я различила звук автоматных очередей, после чего снова раздался взрыв, от которого содрогнулся дом.
Затем зазвонил телефон.
— Мариам, слава богу, ты дома, — раздался в трубке папин голос.
