Во время этой драмы родственники моей матери получили приглашение на пиршество, которое устраивалось в доме свекра Амины. Он был состоятельным землевладельцем, и все знали, что он владеет одной из самых красивых ферм под Кабулом.
Ферма действительно была очень красивой: повсюду бежали ручьи и росли огромные деревья. Он гордился своим фруктовым садом и настоял на том, чтобы мы прогулялись и собрали корзины персиков и абрикосов.
Он объявил, что пиршество организовано в честь Хассен — семьи моей матери. Я быстро обратила внимание на то, что вокруг были одни мужчины, но, когда спросила, где же женщины и девочки, все уставились на меня с изумлением. Кто-то прошептал, что «его женщины» заперты в доме за высокими стенами. А когда я поинтересовалась, почему женщины не участвуют в празднике, кто-то рядом со мной пробормотал: «Добро пожаловать в настоящий Афганистан, девочка». Я поняла, что имеется в виду: женщин, живших за пределами городов, почти никогда не показывали чужакам, даже если они были дальними родственниками.
Мама и ее сестры захотели поболтать с женщинами и после пиршества направились к большому дому. Там нас ожидали большие сюрпризы. Навстречу вышла старшая дочь хозяина, которая оказалась на удивление разумной и решительной.
— После того как я видела, как отец обращается с моей матерью и другими своими женами, я решила, что буду бороться за свои права и никогда не выйду замуж, — сообщила она нам.
Моя мать и тетки казались шокированными столь дерзкими речами, однако я чувствовала, что поступила бы так же, окажись в ее положении. Но вскоре в гостиную вышла ее мать и две других жены ее отца.
Эти бедные женщины выглядели старше, чем моя бабушка Майана в день своей смерти, хотя все они были ровесницами моей матери. Но самое ужасное заключалось в том, что все три передвигались, согнувшись пополам, глядя в пол и ощупывая предметы, чтобы не споткнуться.
Вначале я решила, что они тройняшки, родившиеся с одним и тем же врожденным дефектом.
— Знаете, что случилось с этими милейшими женщинами? — спросила старшая дочь хозяина дома.
Никто не ответил.
— Это сделал мой отец, — пояснила она. — Всякий раз, когда одна из этих женщин рожала, он приходил в ярость и заявлял, что они нарушают его покой своими криками. Он врывался к ним в комнату и, не обращая внимания на их страдания, кричал, чтобы они заткнулись. А если им не удавалось сдержать стоны, он принимался пинать их до тех пор, пока они не замолкали.
