С продуктами было плохо, и продовольственные талоны Вассы Павловны отоваривали подруги или соседи, а раз в месяц женщины собирались вместе, грели на плите воду и прямо посреди комнаты мыли хозяйку в большом корыте. С талонами на водку было труднее. Но сосед, ветеран войны, имевший льготы и право не стоять в очередях, ежемесячно доставлял Васёне огненную жидкость.
Шла горбачёвская перестройка, и привыкший к возлияниям народ сходил с ума от дурацкого, иначе не назовёшь, "сухого закона". Пили всё, что горит, но, в основном, на букву Ш: шпирт, шамогон, шмирновшкую… Всюду валялись пустые флаконы из-под "трояна" - жидкости для мытья окон, хорош также был лосьон огуречный - два в одном, делали настойку из конфет, обходя дефицит сахарного песка, на одном из заводов вымешивали и пили шеллак (тоже на ш) - какую-то техническую жидкость.
Вовсю гремели безалкогольные свадьбы, регулярно собирались общества трезвости, извращенцы, а нашего соседа, убеждённого алкоголика, принудительно заставили лечиться в ЛТП (сокращённо - лечебно-трудовой профилакторий). Пять дней в неделю он там принимал процедуры и перевоспитывался трудом, а на два оставшихся дня его выпускали, и на радостях бедолага надирался дома до поросячьего визга. В понедельник утром, хмурый, вставал пораньше и, не похмеляясь, всухую, шёл лечиться дальше.
Деньги в те времена как-то потеряли свою ценность, и народ исподволь, постепенно заменил их «жидкой валютой», спиртным. Хоть и с боем, но добровольный помощник Васёны добывал для неё заветные бутылки в толпе страждущих перед водочным магазином. Ветеранов тогда уважали, и даже в этих очередях, где люди, порой, теряли человеческий облик, - победителей, воинов ушедшей войны, почти всегда пропускали без очереди. Главное было - протиснуться к прилавку, наглухо вмурованному в пол, и предъявить продавцу талоны, купоны, паспорт с пропиской и пустые водочные бутылки. Если чего-то не хватало, то забывчивому ветерану приходилось искать недостающее, а затем повторно идти на штурм водочного магазина. Но если результат был налицо, то садились они с Васёной за её широкий стол посреди комнаты, и начинались разговоры "за жизнь". Правда, частенько заканчивались они приходом жены ветерана, худой, будто смерть, старухи, которая выгоняла его в толчки, приговаривая:
- Иди домой, срамник! Нечего по чужим бабам шляться! У тебя своя жена есть!
Молодёжь смеялась, потому что зрелище было, действительно, комичное. Но однажды Васса Павловна так хорошо спрятала продуктовые талоны, что нашли их только ненавистные родственники, когда обшаривали комнату после её похорон. Как она расстроилась:
